Продолжая безмолвный монолог, Милисент достала с полки сидр и, поддавшись внутреннему импульсу, положила на тарелку несколько кусочков хлеба, испеченного ею собственноручно утром. Быстро повернулась и решительно направилась к двери, не давая себе возможности передумать.
Выйдя на крыльцо, она грациозно поставила поднос на небольшой столик, стоявший подле кресла-качалки. Она чуть было не предложила ему пройти в дом, однако приличия и правила хорошего тона следовало соблюдать, даже если в данный момент приходилось жить на краю света. Жестом показав на кресло-качалку, она пригласила:
— Садитесь, пожалуйста.
— Спасибо, мэм.
Он подождал, пока сядет она, затем снял с головы шляпу, под которой оказалась густая черная шевелюра. Он легко опустил свое высокое худощавое тело в предложенное кресло.
— Немного сидра? — спросила Милисент, наполняя напитком вместительный стакан. Он взял стакан, она подала ему хлеб.
Поблагодарив, он откинулся на спинку кресла, глубоко вдохнув аромат свежеиспеченного хлеба.
— Итак, вы, значит, и будете та самая дама-овцевод? — спокойно спросил он, пробуя хлеб на вкус.
Милисент чуть не поперхнулась сидром. Поспешно проглотив откушенный кусок, вовсе не так, как того требовали от настоящей леди правила приличия, Милисент выпалила:
— Что вы, нет. Это ранчо принадлежит моей подруге. Меня зовут Милисент Гроден.
— Рад познакомиться с вами, Милисент Гроден, — произнес Бонд, и она невольно покраснела, когда он произнес ее полное имя. В его устах оно совершенно не походило на имя старой девы.
— А вы сами, мистер Бонд, вы наш сосед?
— Я ваш ближайший сосед с восточной стороны, — пояснил он, вновь удерживая ее взгляд своим.
Она покраснела еще сильнее и опустила вниз свои темно-зеленые глаза, стряхивая при этом несуществующую пылинку с фартука.
— Счастлива познакомиться с вами, мистер Бонд. Касси тоже обрадуется, когда вернется обратно.
На его невысказанный вопрос Милисент пояснила:
— Она отправилась искать отбившихся овец.
— Значит, она действительно леди-овцевод?
Его ровный и спокойный тон исключал даже малейший намек на насмешку с его стороны.
— Да, на самом деле, — ответила она, улавливая доброту в его прозрачно-голубых глазах. Если бы ее спросили, она дала бы ему лет около сорока.
— Значит, дела у вас пойдут хорошо.
Он склонил голову, чтобы сделать еще глоток сидра, и Милисент заметила удивленную улыбку, светившуюся сквозь стакан с янтарной жидкостью.
— Несомненно.
Ее односложное замечание было награждено широкой сияющей улыбкой.
