Он сожалел, что Касси так рассвирепела, зная, что от этого станет лишь хуже. Однако после катастрофы, которую причинил долине Люк Дэлтон, Шэйн не питал добрых чувств ни к кому, так или иначе связанному с этим человеком. Он знал, что Касси не имела ни малейшего понятия, в какой переплет она угодила. Но, если у нее есть голова на плечах, она уберется отсюда прежде, чем ошибки прошлого вынудят ее сделать это.
Шэйн терпеть не мог Дэлтонов, свободных фермеров и всех тех, кто осквернял землю. Землю Лэнсера. Прошлые обещания довлели над ним. Понуждая коня двигаться быстрее, он задержался на вершине холма, оглядывая свои владения. Никакие ограждения не превращали его землю в подобие шахматной доски. Трава ковром покрывала равнину, и его скот наслаждался сочной зеленью.
Чувство глубокой гордости возникло внутри, когда он вспомнил, как его отец, восседая на могучем гнедом жеребце, взирал на свои земли вот с этой же самой точки.
«Сын, однажды все это станет твоим, ты будешь содержать все это в порядке и управлять, но прежде всего уважать. Земля — как женщина. Укрощай ее нежно, относись к ней по-хорошему, и ты никогда не потеряешь ее. Раздень ее догола — и она сделается холоднее сердца проститутки».
Шэйн отогнал воспоминания, дернул поводья и направил коня на другой склон возвышенности. Приближаясь к ранчо, он заметил упряжку, несомненно прибывшую из города.
Это еще что?
Он подскакал к коралю, спрыгнул с коня, вручив узду подростку-мексиканцу, который ответил белозубой улыбкой, когда Шэйн взъерошил его густую спутавшуюся шевелюру. Быстрым широким шагом подошел к крыльцу и вошел в массивную двустворчатую дверь. Повесив шляпу на дубовую вешалку, он поискал глазами нежданного гостя в передней, но там никого не было. Одна из створок высоких дверей в библиотеку была распахнута настежь. Шэйн осторожно двинулся к ней, желая узнать, что за незнакомец отважился нарушить интим рабочего кабинета хозяина. Беззвучно расстегнув кобуру, висевшую на боку, он вынул пистолет.
Кожаное кресло с высокой спинкой подле резного стола стояло развернутым в сторону книжного шкафа, занимавшего всю дальнюю стену комнаты. Над черной спинкой кресла Шэйн разглядел светловолосую голову.
С пистолетом в руке он вошел в комнату, в тот же момент кресло резко развернулось. Суровые слова, готовые было слететь с языка, исчезли, и вместо этого он радостно воскликнул:
— Майкл! Какого черта ты здесь делаешь! Боже мой, рад тебя видеть, парень.
