, а оттуда автобусом до Лердаля и Фьерланна; путешествие часов на девять. Я не очень-то люблю путешествовать на машине в одиночку, мне больше нравится ездить на общественном транспорте; в этом случае я свободен и могу либо читать, либо просто отдохнуть.
Утром Берит подвезла меня на вокзал Люсакер, ей надо было съездить к отцу, отвезти ему кое-что из чистого белья. До отхода бергенского поезда в 8.21 оставалось несколько минут. Здесь раскатисто гремит гром; довольно мрачное летнее утро. Дождя нет, но металлически серые тучи вызывают впечатление ночи. Для гроз уже довольно поздно, но всякий раз, когда молния прорезает небо, я вижу ее. Но вот к платформе подходит бергенский поезд, и я сажусь в вагон. Как всегда, я позаботился о том, чтобы купить место у окна: вагон №5, место №30.
Вскоре я в Драммене, поезд движется к северу, вдоль Драмменского водного пути, его рек, ручьев и озер по направлению к Викерсунну и Хённефоссу. Тучи по-прежнему низко, верхушки деревьев в тумане, но в двух-трех метрах ниже туч видимость хорошая. В реке высокий уровень воды, у Тюри-фьорда вода тоже стоит высоко, некоторые мостики оказались под водой. Этим летом так было не раз, для крестьян это настоящее бедствие; наводнения, разливы и паводки нанесли многим областям страны, включая Драммен, немалый урон; урожай был погублен.
Не знаю, от погоды ли, но в поезде я сразу же стал серьезен и сосредоточен. Я был возбужден больше обычного, и это возбуждение вызвало какую-то небывалую сообразительность. Я все время ощущал напряженность в вагоне поезда, который проезжал через покрытую тяжелыми тучами местность. И спрашивал самого себя: что такое сознание? Что такое память и размышление? Что значит «вспоминать» и «забывать»? Что такое сидеть, как сейчас, и думать, думать о том, о чем надо думать? И прежде всего: является ли то, что мироздание способно осознавать само себя и свое собственное развитие, случайностью? Или же мирозданию сознание присуще изначально?
Я не впервые размышляю об этой фундаментальной проблеме. При удобных обстоятельствах я задавал этот вопрос биологам и астрофизикам, и их первой реакцией обычно был отказ или смущение по поводу самой постановки проблемы. В целом мой вопрос воспринимался как нечто непростительно наивное. Если же я повторял его, уточняя, что прошу лишь интуитивного ответа, то, как правило, мне говорили, что феномен сознания — не что иное, как случайность в космических масштабах.
