Тьма придет за тобой | страница 31

— Дорогой, я дома! — крикнула из прихожей Мизуко, — представляешь, сегодня, я была у врача на УЗИ и мне сказали, что у нас будет девочка. Ты помнишь, — она рассмеялась, — что если будет девочка, мы назовем ее Мориса.

Она зашла на кухню и налила себе воды.

— Вот, взгляни, она вытащила из сумочки фотографию, которую обычно делают на ультразвуковом исследовании. — Посмотри на это шестимесячное чудо.

Я взял из ее рук фото и, посмотрев на своего еще не рожденного ребенка, увидел знакомые черты. Этот ребенок, эта девочка, она мне напомнила,… нет, это не может быть! Я вспомнил девочку из моего сна, которая сказала, что теперь это ее остров. Девочку с глазами Анны и улыбкой Тэо Джанко. Именно ее глаза смотрели сейчас на меня с фотографии.

Мо медленно шла вдоль ручья, который после таяния снега превратился в маленькую, но бурную речку, девушка задумчиво смотрела на ее мутные воды, несшие прошлогодние листья и сухие ветки, ставшими одного темно-коричневого цвета.

— Мо! Подожди! — окликнула ее Атэни. Это была кареглазая длинноногая, похожая на цаплю, девушка. Ее короткая юбка и темные гольфы на худых ногах делали ее еще более нескладной и тощей.

Мо, обернувшись, вынырнула из своих мыслей и, улыбнувшись, пошла навстречу подруге.

— Куда ты подевалась?

— Не придумывай, — Мо покачала головой, старательно пряча накопившуюся депрессию, которая поселилась в каждом укромном уголке ее души, — я просто хотела побыть одна.

— У тебя что-то случилось?

— Нет, Атэни, — солгала Мо, все еще думаю об отце. Она не хотела говорить о том, что они решили переехать из Булеша на юг Европы. Новое место, новые друзья, как ей не хотелось этого. Мориса всегда плохо ладила со сверстниками, и ей пришлось нелегко, когда она попала в начальную школу. Сначала Рэйнол, потом Булеш — воспоминания одинокого детства. Она помнила себя маленькой девочкой, замкнутым и молчаливым ребенком, который сначала вызывал любопытство, а потом агрессию сверстников. Мориса жила в своем мире, не похожим на привычный мир других детей слишком жестоких к таким, как она, птенцам семейства белых воронов.

Мама умерла, когда она только родилась, отец не любил говорить об этом. Он всегда был ласков с ней, но что-то грызло его душу, девочка стала понимать это примерно в восемь лет, задавала вопросы, не получая ответов. Позже она привыкла к странностям отца, и его привычке, порой, запираться в своем кабинете. Иногда оттуда доносились сдавленные рыдания, но она прощала ему эти тайны, слабости и странное поведение, потому, что отец заботился о ней и любил всем сердцем. Мориса чувствовала это и понимала, что дороже ее у него никого нет. Не осталось. И вот теперь они уезжают. Она не стала спорить, она никогда не спорила с ним, оставаясь для него все той же маленькой девочкой, пока ее не начали мучить необъяснимые ведения. Все началось внезапно.