Они выслушали это и шумными одобрениями подтверждали правильность моих слов, а потом прослушали и еще много речей иного содержания, произнесенных послами и в моем присутствии, да еще и позднее, уже без меня; однако, как видно, они все равно не откажутся от дружбы с Филиппом и от того, что он им обещает. И не то странно, если мессенцы и некоторые из пелопоннесцев сделают что-нибудь вопреки здравому расчету, хотя и видят, что для них всего лучше, но странно, если вы — люди, которые и сами понимаете дело, да и от нас, ораторов, слышите сообщения о замыслах, какие ведутся против вас, об осадных сооружениях, со всех сторон воздвигаемых против вас, впоследствии сами, как мне кажется, того не замечая, испытаете на себе все эти действия из-за одного того, что ничего не предприняли сейчас: так удовольствие и беспечность сегодняшнего дня оказываются сильнее той пользы, которая должна получиться когда-нибудь в будущем.
Итак, о том, что вам нужно предпринять, вы сама обсудите потом между собой, если будете благоразумны; что же касается псефисмы, которую надо вынести теперь же, чтобы дать надлежащий ответ, то об этом я скажу сейчас.
Конечно, было бы справедливо, граждане афинские, пригласить сюда людей, принесших те обещания, которым вы тогда настолько поверили, что согласились заключить мир. Ведь ни я сам никогда не принял бы участия в посольстве, ни вы, я уверен, не приостановили бы военных действий, если бы только представляли себе, что Филипп сделает это, Когда добьется мира. Но от всего этого были очень далеки те речи, которые тогда говорились. А кроме того, следовало бы пригласить еще и других. Кого же? Да тех самых ораторов, которые выступали против меня, когда я уже после заключения мира, только что вернувшись на вторичного посольства по делу о приведении к присяге и увидав, как морочат наше государство, предупреждал, свидетельствовал и всячески доказывал, что нельзя оставить без защиты Пилы и фокидян. Те люди говорили тогда про меня, что я пью только воду и потому естественно какой-то угрюмый и сердитый человек; а что Филипп, если только пройдет сюда, сделает для вас все, чего только вы ни пожелаете, — укрепит Феспии и Платеи, смирит спесь фиванцев, перекопает на свой собственный счет Херсонес, а Эвбею и Ороп отдаст вам взамен Амфиполя. Все это говорилось тогда здесь с трибуны, как вы, конечно, помните, хотя вы и не злопамятны по отношению к своим обидчикам. И вот что самое позорное из всего: увлеченные своими надеждами, вы этот мир распространили своей псефисмой на тех же самых условиях даже и на потомков . Вот
