Остановив взгляд на фотографии маленького мальчика с личиком херувима, стоявшей на ее столе, я слегка пожала плечами.
— Это всего лишь разрозненные мелочи, в которых почти нет смысла. Вал воспоминаний так на меня и не нахлынул, хотя я делала все, что вы мне велели. Я думала… я думала, что новость о Касси даст толчок чему-то, но этого не произошло.
— А как вы восприняли новость относительно Касси? Вы все еще чувствуете безразличие по отношению к ней?
Меня просто бесило, когда она говорила подобные вещи, пусть даже если я понимала, что имеется в виду. Моя неспособность вспомнить чувства, которые я испытывала, находясь рядом с Касси, не заставила меня разделить всеобщее горе после ее внезапной смерти.
— Я пытаюсь вспомнить ее.
— Я имею в виду не это, — заявила миссис Мессер.
Я снова покачала головой, демонстрируя отказ отвечать на ее вопросы.
— А можно мне задать вам вопрос?
Миссис Мессер утвердительно кивнула.
— Люди, к которым начинают возвращаться воспоминания, видят… странные вещи?
Ее глаза за стеклами очков непонимающе моргали.
— А что это за странные вещи?
Я пожала плечами.
— Ну не знаю… Могут они видеть странные предметы или слышать голоса?
Сняв очки, консультант на этот раз их сложила.
— Некоторые воспоминания могут возвращаться в форме голосов или образов, которые кажутся странными. Если бы вы могли привести мне какой-либо пример…
Я ждала, когда она снова наденет очки или начнет покусывать дужку, но она не делала ни того, ни другого — я поняла, что выбила ее из колеи. Нехорошо. Уже только из-за того, что она прекратила вертеть в руках свои очки, можно было сделать вывод: видеть и слышать странные вещи — не-нормально.
Видя, что я не склонна вдаваться в подробности, миссис Мессер заговорила снова, но я-то знала, что она вернется к этому опять, по всей вероятности, в пятницу.
— Похороны Касси в понедельник. Это может быть тяжелым… событием для вас…
— А вдруг это поможет мне что-нибудь вспомнить?
— Возможно, — согласилась она, записывая что-то в своем блокноте.
Наша встреча закончилась, и мне пора было спешить на урок. Первое, что я увидела, открыв металлическую дверцу своего шкафчика, была записка на желтой бумаге, сложенная треугольником. Прежде чем развернуть ее, я осмотрелась вокруг и убедилась, что рядом никого нет.
Эти записки озадачивали меня и сбивали с толку — более того, они, черт бы их побрал, меня пугали. Если я… если я действительно напала на Касси и в этот момент каким-то образом причинила боль себе, то что объясняли эти записки? Что все может оказаться еще хуже? Я окажусь ответственной за смерть Касси или, наоборот, узнаю, что преступник еще на свободе? И это тот самый человек, который преследует меня нескончаемыми посланиями на желтой бумаге.
