— Достаточно что, мама? — Я резко обернулась. Все во мне кипело; единственное, что я чувствовала, — злость. — Я все еще компрометирую тебя? Так говорят все твои подруги? Теперь, кроме того, что произошло со мной, они обсуждают еще и то, что произошло с Касси? Как это, должно быть, для тебя ужасно.
Глаза мамы сузились.
— Ты уверена, что твои воспоминания не вернулись к тебе? То, что ты говоришь, Саманта, звучит чертовски знакомо.
— Да ладно?! Ведь это же прекрасно. — Я попыталась проскочить мимо нее, но она ловко преградила мне путь.
Зеленые искорки в ее глазах померкли. Она сожалеет?
— Прости меня, моя дорогая. Никто из нас не виноват. Неважно, что произошло и чего не было — ты ни в чем не виновата.
Я буквально потеряла дар речи, глядя, как мать, повернувшись, уходит. Я слышала, как она остановилась у винного шкафа, и поняла, что она берет бутылку с собой. Еще не выйдя из оцепенения, я вышла из кухни и увидела отца.
Он удивился, обнаружив меня перед собой.
— Саманта…
— Она думает, что это сделала я? — произнесла я тонким, хриплым голосом. — Она верит в то, что я что-то сделала с Касси?
— Да нет… — отец подошел ближе. — Нет, ничего подобного она не думает. Просто она устала, и все эти стрессы… подействовали на нее. Твоя мама, она не… — Он покачал головой. — Она так не думает.
С его стороны было очень мило убеждать меня, но я ему не поверила.
— Ну а ты сам думаешь, что это сделала я?
— Что ты, деточка, я думаю, что ты вообще не имеешь отношения к произошедшему. — Отец пытался улыбнуться, но вышло неудачно. — Уже поздно. Поднимайся наверх. Утро вечера мудренее.
Несколько секунд я только и могла, что пристально и недоверчиво смотреть на него. Слезы подступили к горлу, и, обретя способность двигаться, я быстро проскочила мимо отца. Я не понимала, от кого бегу, и мне было безразлично, куда именно я направляюсь. Мамины слова молотом стучали в голове, пока я дрожащими руками стягивала с себя одежду и переодевалась ко сну.
Я села на постель, подтянув ноги к груди и положив голову на колени. Глубоко дышала, но ничем не могла подавить усиливающуюся панику. Карсон был уверен, что я не способна на преступление, но что могла думать я сама, если моя мама не исключала такой возможности?
