Я совсем замерзла у себя в комнате, размышляя обо всех этих вещах. Так кончилось для меня рождество.
VII
Через два дня после бурной сцены, о которой я рассказала, Ангустиас вытерла пыль с чемоданов и уехала, не сказав нам, куда она едет и когда предполагает вернуться.
Однако отъезд этот не походил, подобно отъездам Романа, на тайный побег. Два дня с утра до вечера крики и распоряжения Ангустиас переворачивали все вверх дном. Ангустиас нервничала, сама себе противоречила. Иногда плакала.
Когда чемоданы были заперты и у подъезда стояло такси, Ангустиас обняла бабушку:
— Благослови меня, мама!
— Конечно, дочка, конечно…
— Помни хорошенько, что я тебе говорила…
— Конечно, дочка…
Хуан, засунув руки в карманы, с досадой наблюдал эту сцену.
— Совсем ты, Ангустиас, с ума спятила!
Ангустиас не ответила. Она нагнулась и, опершись о бабушкино плечо, касалась головой белоснежных волос старушки. Длинное темное пальто. Все та же неизменная шляпа. У меня было ощущение, будто поздней осенью я смотрю на лист, еще не сорванный ветром с дерева, но уже сухой, мертвый.
Ангустиас наконец уехала, а дом еще долго был полон отзвуками ее голоса. В тот же вечер зазвонил звонок, и я открыла какому-то неизвестному мне господину. Он спросил Ангустиас.
— Уже уехала? — сказал он, задыхаясь, будто не шел к нам, а бежал.
— Уехала.
— Могу ли я повидать вашу бабушку?
Я попросила его пройти в столовую, и он с беспокойством окинул взглядом все это печальное запустенье. Пришедший был высок ростом, полный, с густыми седыми бровями.
Появилась бабушка, а за нею, цепляясь за подол, и малыш. Бабушка с призрачной барственностью любезно улыбалась гостю, не узнавая его.
— Не знаю, откуда…
— Я много месяцев жил в этом доме, сеньора. Я Херонимо Санц.
С дерзким любопытством я посмотрела на начальника Ангустиас. Мне показалось, что характер у него тяжелый и ему трудно с собой совладать. Одет он был очень хорошо. А его темные, почти без белков глаза заставили меня вспомнить свиней, которых разводила в нашей деревне Исабель: глаза у тех были точно такие же.
— Господи, господи! — с дрожью твердила бабушка. — Ну, конечно же… Садитесь, пожалуйста. Вы знакомы с Андреей?
— Да, сеньора. Я видел ее, когда они приезжали сюда в последний раз. Она мало изменилась. Похожа на мать. Глаза такие же. И такая же высокая и тонкая. Да, Андрея пошла в вашу семью.
— Она точь-в-точь мой сын Роман. Если бы и глаза были черные, она была бы вылитый Роман, — совсем неожиданно сказала бабушка.
