Разбудил меня громкий стук в дверь. Даже в моем сонном состоянии и спутанных чувствах я заметил, что стук был повелительным и срочным. Должно быть, было уже около полудня, и, чувствуя вину за свой долгий сон, я подбежал к двери и открыл ее. Снаружи стоял старый слуга Харпер. Дрожащим печальным голосом он сообщил мне плохую новость.
— С сожалением сообщаю вам, мистер Калдин, — сказал старик, — что сэр Джон умер. Он не ответил на мой стук как обычно, так что я осмелился войти в его комнату. Наверное, он скончался рано утром.
Неописуемо пораженный этой новостью, я вспомнил одинокий стон, который слышал на рассвете. Мой хозяин, должно быть, как раз умирал в этот момент. Также я вспомнил и отвратительное ночное скрежетание. Неизбежно я задался вопросом: причиной стона хозяина была физическая боль или страх? Не привели ли беспокойство и страшные звуки к последнему приступу заболевания сэра Джона? Я не мог быть уверен в истинной причине, и в голове моей смешались жуткие гипотезы.
Соблюдая бесполезные формальности в таких случаях, я выразил старому слуге свои соболезнования и предложил свою помощь в необходимых приготовлениях к похоронам в соответствии с завещанием Тремота. Так как в доме не было телефона, я вызвался привезти доктора, который осмотрел тело и выдал свидетельство о смерти. Старик всем своим видом выражал облегчение и благодарность.
— Спасибо, сэр, — с жаром сказал он. Затем он пояснил: — Я не хочу покидать сэра Джона. Я обещал ему, что прослежу за его телом.
Затем слуга заговорил о желании сэра Джона быть кремированным. Хозяин оставил недвусмысленные указания: необходимо соорудить из найденных в реке брёвен погребальный костер на холме за домом; сжечь тело, а пепел развеять по всем полям его поместья. Эти действия Тремот поручил выполнить слуге как можно скорее после своей смерти. На церемонии не должно быть никого постороннего, кроме Харпера и носильщиков тела. Даже близким родственникам Тремота, живущим недалеко, не следует сообщать о его смерти, пока обряд кремации не будет закончен.
На предложение Харпера приготовить мне завтрак я отказался, сообщив, что могу поесть в соседней деревне. В поведении слуги наблюдалось странное беспокойство. Мои мысли и эмоции не выразить в этом рассказе, но я понял, что старику не терпится скорее приступить к обещанному дежурству возле тела покойного. Было бы утомительно и бесполезно рассказывать о деталях погребального обряда, что ожидал нас. Тяжелый туман с моря вернулся, и я нащупывал дорогу к соседнему городку через промокший нереальный мир. Мне удалось найти доктора, а также людей, согласных водрузить погребальный костер и участвовать в качестве носильщиков. Повсюду я натыкался на странную неразговорчивость людей. Казалось, никто не хотел обсуждать смерть сэра Джона или темные легенды о Тремот-Холле.
