Вскоре после окончания войны наш полк перебросили в город Эрфурт – центр немецкой культуры. Поселили нас на окраине города в хороших казармах, где раньше размещались отборные германские войска. В первое время мы радовались хорошим условиям – большим светлым комнатам, водоснабжению, канализации, двухэтажным удобным кроватям с чистым бельем и другим удобствам. Однако вскоре возникли новые интересы – нам захотелось ближе познакомиться с городом и его населением. Но выйти за ограду территории можно было только по пропуску, который давали лишь для выполнения служебных поручений.
Мне повезло. В то время по какой-то причине из нашего дивизиона выбыл автотехник и на меня временно возложили его обязанности. В звании старшего сержанта я был освобожден от офицерских занятий, а как исполняющий обязанности офицера имел повышенное денежное довольствие и постоянный пропуск на выход с территории казарм.
Первым делом я направился в город, чтобы заказать себе китель. Портным, выбранным по рекомендации командира взвода управления нашей батареи Домрачева, оказался пожилой немец, с которым я быстро обо всем договорился. И через несколько дней, к моему удовольствию, вполне приличный китель был готов. Теперь обнову надо было обмыть, а в военторге ассортимент винно-водочных изделий был ограничен, и снова надо было идти в город. Потом с офицерами я ходил в кино и каждый раз после сеанса мы посещали пивной бар и выпивали по нескольку кружек Dunkel Bir (темного пива).
Но тогда самым важным для меня делом было лечение зубов. В небольшой квартире под кабинет была выделена комната с двумя креслами. Работали здесь два врача – немец лет пятидесяти и его сын, сильно хромающий на правую ногу, видимо пострадавшую от ранения. Оба они вполне прилично говорили по-русски, и общаться с ними было легко. За несколько посещений мне удалили два зуба и еще несколько запломбировали. Работали врачи хорошо, плата была вполне приемлемой, и я остался доволен.
Вообще-то отношения советских военнослужащих с немцами складывались по-разному. Значительная часть солдат не имела с ними никаких дел, мирно несла свою службу и ждала демобилизации. Вторая достаточно большая группа солдат и офицеров постоянно общалась с населением, находя в этом определенное удовлетворение любопытства. Иногда, правда, эти отношения переходили грань приличия, но до серьезной уголовщины не доходило. Однако было и другое. Некоторые военнослужащие распустились, хулиганили, а то и откровенно занимались грабежами и насилием.
