— Вы были там один? — поинтересовалась миссис Лоусон.
— Да… Правда, было одно короткое посещение, — ответил Роберт и готов был прикусить себе язык. К счастью, Вильма больше ни о чем не расспрашивала.
Для супруги профессора Лоусона ответ Коллинза, казалось, был достаточно исчерпывающим.
— Это мило, — только и сказала она. — Там все-таки очень одиноко. — Вильма еще некоторое время поговорила на разные темы. Она оказалась очаровательной и интеллигентной собеседницей.
«Профессору можно позавидовать», — подумал Роберт, когда стал прощаться с супругами.
Придя домой, он прежде всего принялся за уборку. Его поспешный отъезд был теперь очевиден.
Едва Роберт успел запихнуть белье в стиральную машину, зазвонил телефон. Кто бы это мог быть в такое время? Роберт взял трубку.
— Алло, дорогой, — раздалось на другом конце провода.
Роберт почувствовал, как его прошиб холодный пот. Этот голос он знал слишком хорошо!
— Ты что, проглотил язык? Это я — Джоан! Разве ты не рад?
— Нет, — с трудом выдавил из себя Роберт. «Как она его нашла? Прошло уже почти десять лет, с тех пор как они виделись последний раз на этой злосчастной вечеринке». — Что тебе надо? — спросил он грубо.
— О, бэби, как я вижу, ты все еще старая грымза, — рассмеялась Джоан.
— Но и ты, кажется, совсем не изменилась!
— Отнюдь, — сообщила Джоан и попыталась придать своему голосу ласковое звучание. — Я осознала, какую боль я тебе тогда причинила.
— Ну и?.. — спросил недоверчиво Роберт.
— Мне захотелось сделать для тебя что-то хорошее. Поэтому я здесь, в Мэдисоне.
— Не стоит затрудняться!
— Роберт, пожалуйста. — Голос Джоан стал плачущим. — Дай мне шанс. Я хотела бы только, чтобы ты простил меня. Я так часто мучилась…
— Ладно, я прощаю тебя, — ответил Роберт, несколько смягчившись.
— Нет, не так. Я должна переговорить с тобой.
— Нам нечего больше сказать друг другу.
Джоан проигнорировала замечание Роберта.
— Итак, дорогой, я в отеле «Шератон». Что, если бы ты подошел сюда прямо к обеду?
— Нет, Джоан, я не приду.
— Как жаль! Тогда мне ничего не остается, как прийти завтра в университет, на твою кафедру.
Роберт почувствовал, как ему сдавило грудь. Это было похоже на спазм. Он ни в коем случае не хотел, чтобы Джоан вторглась в его жизнь. Ибо она несла с собой зло. Надо постараться склонить ее к отъезду.
— Ты ничего не отвечаешь, бэби! — снова услышал Роберт ее голос. Как он ненавидел, когда она называла его «бэби» или «дорогой». Еще в прежние времена не мог этого вынести. В ее устах эти ласкательные слова не несли в себе никакой нежности: Джоан называла так всех. Роберт всегда чувствовал себя при этом какой-то разменной монетой.
