Когда за профессором захлопнулась дверь, вошедший сорокалетний красавец мужчина — мечта всех студенток принялся громко хохотать.
— О, Коллинз, старик опять читал вам одну из своих проповедей? Он часто ведет себя так, будто является хранителем нравов в нашем университете!
— По-моему, не так уж он не прав, — задумчиво произнес Роберт.
— Гм, тогда вы имеете шансы пойти по его стопам, — ответил собеседник. — Но поверьте мне, он ведет самую скучнейшую жизнь, какую только можно себе представить. Вот уже сорок лет женат на одной и той же женщине. Никаких интрижек, никаких сторонних связей. Подлинный апостол добродетели!
Роберта начал раздражать этот разговор.
— Я не вижу ничего плохого в том, что кто-то сохраняет верность своей жене. Как раз наоборот. Профессор Лоусон, вероятно, куда счастливей многих других.
Сотрудник захихикал:
— Уют в доме, пресное семейное счастье — я это не воспринимаю.
«Твое дело», — подумал Роберт. Возможно, профессор старомоден. Но одно Роберт знал точно: если он сам женится, то это будет союз навсегда. Поэтому, несмотря на свои тридцать три года, оставался холостяком. Роберт ждал подлинную, большую любовь. Но разве заметишь, когда она придет.
Роберт тут же подумал о Кэтти, и его сердце бешено заколотилось. Он был безумно влюблен в нее и мечтал проводить с ней каждую свободную минуту. Но, с другой стороны, почти ничего не знал о девушке. Несмотря на свою жизнерадостность и приветливость, Кэтти, как и он, была замкнута в себе. Роберт не мог предугадать, как она поступит в той или иной ситуации, как отреагирует на какие-то его действия. Например, поймет ли она, что они несколько дней не смогут видеться, так как ему надо подготовиться к докладу?
Роберт обрадовался, что его собеседник переключился в разговоре на работу. Ему необходимо было сконцентрироваться на делах.
Кэтти сидела у окна и смотрела вниз. Голову она опустила на руки. В ее глазах играли отблески солнечных лучей, а в уголках рта блуждала немного странная улыбка.
— Тебя можно запросто принять за мраморную статую, — сказала Донна, покачав головой.
В ответ от окна послышалось лишь невнятное бормотанье.
— Эй, Кэтти, даю цент за твои мысли! — снова начала Донна.
Но ее предложение не возымело результата. Кэтти невозможно было оторвать от ее грез. Уже в течение часа она сидела неподвижно у окна.
— Ладно, мечтай дальше. — Донна махнула рукой. — Я пойду на кухню и приготовлю что-нибудь поесть. Одним только воздухом и любовью даже ты не проживешь.
