Официальная должность позволяла ему раз в неделю встречаться с советским военным атташе на мероприятиях, устраиваемых министерством обороны Швеции для зарубежных военных дипломатов и на раутах в иностранных посольствах.
— Но в один прекрасный момент, — рассказывал я Юрию Владимировичу, — из Москвы в совпосольство приехал новый первый секретарь, некто Б. Он был самоуверен и нахален. Говорили потом, что Б. был какой-то сильно блатной из ГРУ, которому покровители заранее в мундире вертели дырки для орденов за работу с Веннерстремом. Викинга отобрали у военного атташе и передали на связь первому секретарю советского посольства.
Но если у военного атташе была совершенно законная и легальная основа для встреч с полковником Веннерстремом, то у дипломата, да еще в среднем ранге — первого секретаря, официальных оснований для встреч не было. Дипломатическое прикрытие Б. плохо сработало. Но в отличие от других дипломатов и сотрудников советских загранучреждений, материальные блага и привилегии, которые он сразу получил, резко контрастировали с теми, которые имел «чистый» советский дипломатический персонал. Если обычные секретари посольства ездили на «москвичах» или дешевеньких «фольксвагенах», а советники испрашивали для служебных поездок посольские «Волги», то Б. купили сразу «мерседес» и отдали в полное и нераздельное владение.
Если другие дипломаты жили в обычных двух— или трехкомнатных квартирах, то для первого секретаря Б. сняли за большие деньги, несовместимые с его зарплатой, о размерах которой шведы знали хотя бы через прослушку, более роскошное помещение — четырехкомнатные апартаменты. Имелось в виду, что Б. будет давать светские приемы и обеды, на которых легко заводить связи с иностранными гостями. О подобной шикарной жизни в советской колонии до той поры вообще никогда не слышали. Даже дипломаты и начальники из советских учреждений в Стокгольме, как и в других дорогих для жизни европейских столицах, еле сводили концы с концами, пытаясь накопить кто на кооперативную квартиру, кто на автомобиль, а кто на женские тряпки. Больше того, к первому секретарю посольства за казенный счет стала приходить уборщица, которая стала у него чем-то вроде горничной. Такого вообще не бывало даже у советников. Только у посла Коллонтай была прислуга.
Разумеется, шведская контрразведка, одна из сильнейших в мире, заподозрила в Б. не того, за кого он себя выдает. Шведы установили за первым секретарем очень плотное наблюдение. Довольно быстро им удалось засечь контакт советского дипломата с полковником Веннерстремом. Остальное было уже делом контрразведывательной техники.
