– Да, мама, мы были у нее. Ферфакс сказал нам, что у нее только сильная простуда. Мы думали, что простуда – неопасная болезнь.
– А на деле оказалось, что это корь. За тебя я не особенно опасаюсь, но ужасно боюсь за Вайолет. Она такая слабенькая девочка, и если она захворает, то я не знаю, что станет с ее родителями. Как только вернусь домой, сейчас же напишу леди Пенроуз и сообщу ей о болезни Сесилии.
– Ах, мама, почему вокруг только одни несчастья! Право, я думаю, что лучше было бы мне вовсе не родиться на свет!
– Грешно говорить такие вещи, – возразила мама. – Разве у тебя нет жалости к тем, кто тебя любит, и нет мужества, чтобы переносить неизбежные жизненные невзгоды? Вооружись терпением и твердостью духа, дитя мое! Я вижу, что ты сильно встревожена, Мэгги. Мы с тобой как-нибудь в другой раз поговорим о том, в чем тебя обвиняет миссис Ферфакс, а пока я тебя прошу только объяснить мне, как могло случиться, что ты в такую рань встретилась с Сесилией.
– Она, должно быть, отчасти была в бреду, мама. Я пошла в рощу, чтобы набрать цветов для папы, и не знала, что встречусь там с ней.
– Я верю тебе, Мэгги, но все-таки тут не все для меня ясно. Мать Сесилии говорит о какой-то тайне между тобой и больной девочкой. Оказывается, Сесилия уже продолжительное время о чем-то беспокоится, и это связано с тобой.
Я отвернулась в сторону и ничего не ответила.
– Судя по всему, Мэгги, тут действительно кроется какая-то тайна, и я буду ждать от тебя полного признания, – продолжала мама. – Наша святая обязанность – сделать все возможное, чтобы спасти жизнь девочки и успокоить, если ее что-то мучает в эту минуту. Ты сперва пойди наверх и на всякий случай перемени платье, а потом посмотрим, сколько времени у нас останется до возвращения наших с пикника.
Подъезжая к нашему крыльцу, я с ужасом увидела миссис Роббе, которая, очевидно, поджидала нашего возвращения.
– Право же, миссис Роббе, – сказала мама, – я вам уже объяснила, что у меня сегодня нет времени.
– Но мне крайне необходимо поговорить с вами, сударыня, – настаивала почтмейстерша. – Дело касается моей чести. И вы, мисс Маргарет, непременно должны присутствовать при нашем разговоре, поэтому я попрошу вас не уходить, – продолжала она, загораживая мне дорогу.
– Но моей дочери срочно надо переодеться, – вступилась мама. – Я вас не понимаю, миссис Роббе. Если у вас действительно такое неотложное дело, то я могу уделить вам минут пять, а лучше отложить разговор до завтрашнего утра. Бедная Сесилия Ферфакс опасно больна, и надо прежде всего позаботиться о ней.
