На улице стало холодать. Солнце скрылось за темными грозовыми тучами. Пришлось поспешно вернуться в дом. Мари унесли в ее комнату, а Элизабет и Эдгар отправились к ужину. Алан вновь подумал о письме Личфилду, но его пришлось отложить на более позднее время. Он отправился в столовую. Ужин прошел быстро и тихо. В доме стало темно, и слуги зажгли множество свечей. Семейство Джарндисов и Алан перебрались в гостиную, где ярко пылал камин. Сэр Джарндис захотел поиграть в карты. Он позвал Алана и леди Леонору присоединиться к нему. Элизабет села вышивать, а Эдгар читал ей вслух. Гувернантка-француженка, не появлявшаяся целый день, спустилась в гостиную и стала следить за карточной игрой. Так прошло около часа. За окном шел проливной дождь, сильный ветер рвался в окна. Алану казалось, что этот вечер был немного радостнее и светлее предыдущего, но все же он не мог привыкнуть к мрачности этого дома. Вдруг гостиную осветило холодной вспышкой молнии, и раздался сильный раскат грома, потрясший гостиную. Алан резко повернулся к окну и увидел стоящую там старуху, мать сэра Лестера. Это напугало не только его. Элизабет уронила пяльцы, карты полетели из рук леди Леоноры. Вслед за миссис Джарндис шла сиделка.
– Добрый вечер, мама. Ты решила сегодня спуститься к нам? – спросил сэр Лестер.
Сиделка усадила старую женщину в кресло. Миссис Джарндис смотрела прямо перед собой, будто не замечая присутствия семьи, вдруг она заговорила дрожащим голосом:
– Это ты, малыш Гарри?
При этих ее словах леди Леонора громко закричала и упала, забившись в истерике. Никогда еще Алан не слышал такого пронзительно вопля, полного ужаса и отчаяния. Прекрасное лицо леди Леоноры жутко побледнело. Алан кинулся к ней.
Глава 4. В поисках разгадки
Леди Леонору осторожно внесли в ее спальню. Приступ сменился затишьем. Она лежала без движения с раскинутыми в сторону руками, красивая, но будто неживая. Сиделка хлопотала над ней. Алан сделал все, что мог, чтобы помочь этой несчастной женщине. Вскоре она успокоилась и спала. Элизабет увела напуганного Эдгара в детскую. Сэр Лестер закрылся в библиотеке и не выходил оттуда. Он трусливо спасся бегством. Его безумная мать оставалась в гостиной. Но все обитатели дома будто забыли о ней: и суетящиеся слуги, и ее внуки, даже ее сын. Она словно была призраком в этом поместье.
Алан с сожалением смотрел на леди Леонору. Ее бескровное лицо даже во сне выражало страдание. Доктор помнил, что приступ начался после слов старой женщины, хотя и не видел в них никакого смысла. Но Алан прекрасно заметил, как все были этим напуганы, значит, семья Джарндисов знала, о чем говорила старая мать сэра Лестера. И это было еще одной тайной старого дома.
