при Артабане, разве о его чудесах не написано в книгах?
— Не знаю, что написано в книгах, только я родился здесь семь десятков лет назад, об Исфахане слышу лишь от чужестранцев, сам же его никогда не видел.
Старик не преувеличивал. Долгое время название Исфахан принадлежало не городу, а оазису, в котором располагалось два разных города, в часе пути один от другого: Джай и Иудея. И только в XVI веке эти два города и окрестные поселения слились в один город. Во времена Хайяма его еще не существовало, имелась лишь стена длиной в три парасанги, или в дюжину верст, возведенная для защиты всего оазиса.
Омар и Хасан добрались до места к ночи. На ночлег устроились в караван-сарае города Джая у ворот Тирах: войдя в отведенное им помещение, оба тут же повалились на постель и уснули мертвецким сном.
Утром Хайям отправился к великому визирю. На площади Менял путешественники и купцы всех национальностей — андалузцы, греки, китайцы — толпились вокруг оценщиков монет, которые, вооружившись весами, определяли достоинство и подтверждали хождение кирманской, нишапурской или севильской динары, дельфийской танки, бухарской дирхемы, кривились при виде недавно обесцененной константинопольской номизмы.
Официальная резиденция Низама Эль-Мулька и здание правительственных учреждений располагались по соседству. Три раза в день в честь великого визиря исполнялись мелодии на флейтах. Однако, несмотря на всю важность учреждения, вход туда, как и в диван, был открыт для всех, вплоть до самых скромных вдов. Охранялся лишь сам великий визирь, доступ к нему осуществлялся после собеседования с придворными, отсеивающими просителей от праздношатающихся.
Омар остановился в дверях и принялся разглядывать зал приема посетителей, его стены, ковры, неуверенно поприветствовал окружившую визиря разноцветную толпу. Низам Эль-Мульк был занят беседой с турецким офицером, но краем глаза приметил вновь пришедшего, дружески улыбнулся ему и знаком предложил сесть. А пять минут спустя он уже целовал его в щеки и лоб.
— Я тебя ждал. Знал, что не заставишь себя ждать. Мне нужно о многом с тобой поговорить. — С этими словами визирь увлек Омара в небольшое помещение, служащее ему кабинетом, где можно было уединиться.
После того как они разместились на огромной кожаной подушке, визирь заговорил снова:
— Иные из моих слов тебя удивят, но, надеюсь, в конце концов ты не пожалеешь, что откликнулся на мое приглашение.
— Разве кто-нибудь пожалел о том, что побывал у Низама Эль-Мулька?
