— Дак ведь где они, истоки-то? — сказал дед раздумчиво, доскребывая свою редкую, как у ханта, бороденку. — Поди, с Демидовых все зачиналось? — Он посмотрел на меня пытливо. — А вернее сказать, с царя Петра. Еще Татищев был Василий, выученик его. А если в корень смотреть, — повысил он тощий от старости голосок, — зачиналось все с простых рудознатцев и обязательно с плотин. Плотины — вот что жизнь заводскому делу дает…
Плотины и с ними заводы начали возникать на Урале еще в тридцатых годах XVII столетия. Но мировую славу ему принес XVIII век. Вставали один за другим Каменский, Уктусский, Невьянский, Шуралинский, Быньговский, Верхнетагильский заводы. Всего же XVIII век дал Уралу около 180 металлургических предприятий.
Первую нижнетагильскую плотину для медного завода поставил на речке Вые в 1720 году плотинный мастер Леонтий Злобин, позднее ставивший плотину и в Екатеринбурге. Какой он был? Темный или светлый ликом? Волосы кудрявые или прямые? Крестился, поди, двоеперстием, — из раскольников, тогда их на Урале было ох как много. Задумчивый… Они все задумчивые, эти несогласные с установленным порядком люди, которым требуется все переделывать, перестраивать, менять… А его плотины и по сию пору стоят, как стоят на Урале многие другие удивительные гидротехнические сооружения тех темных времен.
А за следующее десятилетие после постанова первой тагильской плотины вокруг магнитной горы Высокой выросло уже пять промышленных предприятий, — таких темпов в те времена Европа не знала. И встали на Нижнетагильском железоделательном заводе четыре домны — самые крупные в мире.
Легко сказать — четыре домны…
Потом и кровью писалась история уральской промышленности. Конечно, следует читать и романы Евгения Федорова о сильных и удачливых Демидовых, но для меня поразительнее и нагляднее были полуразвалины демидовской тюрьмы в Нижнем Тагиле. Там пытали, морили голодом, там умирали работные люди, трудом которых набивалась мошна заводовладельцев и крепла и славилась мощь России.
В нехоженых чащобах, в гнилых болотах, по «мокрым рекам» прокладывались дороги на дальний дремучий Каменный Пояс. На стройки и «огненные» работы сгоняли крестьян и мастеровых из центральной России, Олонецкого края, из Верхотурья и Тобольска. Десятки тысяч — для нас, увы, безымянных — первопроходцев шли на Камень робить и умирать во имя горькой славы отечества. На прахе предков наших, замученных тяжкой подневольной работой, плетьми, батогами и голодом, поднимались знатные заводы, рудники и крепости.
