Забравшись снова на своё место, Лена тронула за рукав рубашки полудемона.
— Мы с тобой разговариваем на языке моего мира, а вот как мне выучить ваш?
— Ошибаешься, девочка, — довольно усмехнулся охотник, — мы с тобой разговариваем на всеобщем с самого начала. Это межмировой язык, его используют везде. У множества рас, конечно, существуют и свои диалекты, но этот знают и понимают абсолютно во всех мирах. Просто твоя родина находится на окраине, поэтому там его и не знают. Сейчас не знают, — поправился он.
— А с чего вдруг я на нём заговорила? — не поняла девушка, — Ведь я же ничего не учила, да и не помню, чтобы ты заклинания какие-нибудь на меня шептал.
— В них нет необходимости. Это знание встроено в портал перехода из одного мира в другой. Чтобы не тратить время, деньги и старания на обучение пленниц, я заплатил один раз за жутко дорогой артефакт. Правда, он уже давным-давно окупился. В момент перехода вы получаете знание местной основной речи и можете свободно разговаривать с момента прибытия. Но знания письма в него не встроено, поэтому написание букв и чтение придётся учить самой.
Лена ошарашено разглядывала Сархата. Насколько он предусмотрителен! Позаботился и о том, будут ли его пленницы понимать, что им говорят. Однако, вопрос разрешился очень быстро и безболезненно. Оставалось только письмо, но девушка надеялась с ним справиться. Память у неё была очень хорошая, особенно зрительная, хотя конечно, на запоминание разных движений она тоже не жаловалась, довольно легко доводя танец до совершенства.
Впереди постепенно вырастали границы городских пределов. Уже начали появляться небольшие дома, окружённые садами и полосками огородов, разноцветные поля, обнесенные живыми изгородями из колючих, даже на вид, кустарников. Вскоре колёса повозки покатились по брусчатой мостовой.
Стражники на воротах лениво скользнули взглядом по въезжаюшим, чуть громыхнув оружием. Потом один решил всё-таки подойти, ковыряя здоровенным шипом в зубах и почёсывая брюхо.
Сархат поднял голову, глаза зло вспыхнули, преображая лицо. Из возничего он превращался в крайне опасное существо, в старого, матёрого хищника. Лена со своего места внимательно наблюдала за этой метаморфозой. Караульный опасливо попятился, уступая дорогу. Охотники, да к тому же такие старые, славились исключительно дурным характером, и связываться с ним ради нескольких мелких монет не хотелось. Кованая решётка поднялась, оглашая окрестности лязгом и скрежетом.
