— Это вожаки. Они ведут за собой все стадо. — Абигейль внимательно посмотрела на него, и он продолжил: — Эти быки обладают инстинктивным даром идти впереди и увлекать за собой остальных.
— Они понимают, куда их гонят? — спросила она испуганным шепотом, подумав о бойнях, куда перегоняли этих животных.
— Сомневаюсь, — сухо ответил Бойд. — Они же всего-навсего животные.
— Но это ужасно, — запротестовала она, не в силах примириться с мыслью, что таких благородных животных ожидает столь бесславный конец — после того как они самоотверженно проведут стадо через все трудности.
— А разве не более ужасно довести коров до рынка, а затем попросить мясника не забивать их?
Она почувствовала, что краска заливает лицо.
— А ты не можешь обойтись без колкостей?
— А ты не можешь понять, что это бизнес, Абигейль? Мы продаем мясо — говядину, передвигающуюся на копытах. И здесь нет ни романтики, ни благородства. Это бизнес, простой и понятный.
Она закрыла рот, обозлившись на его логику, на то, что он опять оказался прав, и весь следующий час, пока он не закончил осмотр скота, ехала молча.
— Мы можем с такой же скоростью двигаться еще денек-другой, а потом опять надо будет проверить состояние стада.
— Как скажешь. — Окутанная облаком пыли, поднятой огромным стадом, закашлявшись, она поднесла сжатые кулаки ко рту.
— Подними шейный платок, — распорядился Бойд.
— Что? — Она закашлялась еще сильнее.
— Закрой рот и нос шейным платком.
— У меня его нет.
Абигейль не могла разобрать отдельные слова, а слышала только приглушенный поток ворчливого брюзжании. Бойд снял с себя платок и подал ей.
— Повяжи на шею, а затем подними вверх и прикрой рот и нос.
Держа в руках поводья, Абигейль безуспешно пыталась завязать платок. Издав еще одно глухое ворчание, он отъехал вместе с ней в ближайшую лощину, склонился к ней и завязал на ее шее свой платок. Его пальцы действовали быстро и умело, и это прикосновение вызвало знакомую волну трепета, прокатившегося по всему телу.
Бойд отодвинулся и критически осмотрел ее.
— Подними платок повыше.
Она послушалась, надеясь, что платок скроет эмоции, отразившиеся против воли на ее лице, вызванные желанием, вспыхнувшим вдруг, как сухая трава в степи.
— Пусть платок закрывает лицо. Это спасет от пыли, и тебе будет легче дышать.
— А как же ты? — Платок на лице приглушил ее голос.
— Выпрошу у кого-нибудь другой.
Она потрогала материю платка.
— Спасибо.
Его ответ прозвучал натянуто, даже неприветливо:
