В субботу после обеда они еще раз поехали в Суон-Плейс, встретились с владельцем, мистером Батлером и, как выразился Мартин, «договаривались о цене» на ковры, шторы, кухонные приборы и обстановку спальни. Потом он повел Франческу на чай в кафе «Луис» в Хэмпстеде. Урбан сказал, что в следующие выходные они поедут покупать ей остальную мебель, какую она захочет, а когда женщина заметила, что может сделать это сама, возразил, что ему тоже хочется участвовать. В конце концов, когда-нибудь это будет и его мебель. Франческе было безразлично, и она уступила, чтобы поскорее покончить с этим разговором. В понедельник она с ним увидится и скажет, что не может бросить Рассела, или затеет грандиозную ссору, и на этом все закончится.
Когда Франческа съела столько слоеных пирожных с кремом и ромовых баб, сколько смогла — было уже поздно изображать аппетит, как у дамы Викторианской эпохи, — Мартин предложил перейти улицу и посмотреть фильм Бунюэля[44] в кинотеатре «Эвримен». Но у Франчески были другие планы. Если Голди из квартиры наверху согласится присмотреть за Линдси, она бы сходила в паб с Тимом. Женщина сказала, что ей нужно возвращаться к дочери, потому что Рассел ужинает с издателем и еще каким-то человеком, который может заинтересоваться съемками телевизионного фильма по «Железному кокону». Этот предлог ей подсказал Тим, и она была рада возможности воспользоваться им.
Мартин, естественно, довез ее до Фортис-Грин-лейн. Ей снова пришлось прятаться в боковом входе. После понедельника, подумала она, ноги ее больше не будет в Финчли.
10 февраля, 11 февраля… Скоро все закончится. Франческа пыталась придумать не слишком жестокий способ порвать с Мартином. Обсуждать это с Тимом смысла не было, поскольку он посоветовал бы сказать голую правду, причем чем грубее, тем лучше.
В понедельник, 12 февраля, Урбан вошел в магазин без пятнадцати шесть. В последний раз, подумала Франческа, это в последний раз, и рассеянно поцеловала его. Она не стала заморачиваться с розовым панбархатом или бордовым крепом, а надела свою любимую одежду: лоскутную юбку, венгерскую крестьянскую блузку, а поверх нее кардиган, а также сапоги на шнуровке, в которых было очень удобно целый день ходить в магазине, что бы о них ни думал Мартин.
— Мне очень жаль, дорогая, но до ужина я должен заскочить к своему адвокату, чтобы взглянуть на контракт. Ты же не возражаешь, правда?
Франческа не особенно возражала. Она не стала бы протестовать, даже если бы они весь вечер провели у его адвоката. Единственное, что ее интересовало, — как вымостить дорожку, которая навсегда уведет ее из жизни Мартина. Возможно, лучше всего устроить ссору за ужином или воспользоваться идеей, которая пришла ей в голову утром. Нужно заявить, что она беременна и что ребенок от Рассела, и поэтому она вынуждена остаться с ним, разве не так? Франческа считала, что сможет разыграть этот сценарий. Самое большое его достоинство состояло в том, что он не унижал Мартина и даже не лишал его иллюзий. Франческа была аморальной и жадной, но не совсем уж бессердечной. Иногда Мартин напоминал ей большую добрую собаку, например, ньюфаундленда, которую можно сдать в «Баттерсийский дом собак»
