— Значит, завтра?
В ответ она энергично кивнула. Потом вышла из машины.
— Заезжайте за мной в магазин.
Серый дождь, сдуваемый сильными порывами ветра, поглотил ее. Дождь не стихал всю ночь. За завтраком Мартин услышал по радио сообщение об убийстве, случившемся накануне вечером в Хэмпстеде. Его пробрала дрожь при мысли о том, что в то самое время, когда он сидел и разговаривал с Франческой, меньше чем в миле от них убили женщину, оставив тело под затихающим дождем.
Он заехал в магазин за Франческой без четверти шесть. Они выпили в «Джек Строе Касл», а затем поужинали в «Вилла Бьянка». Девушка не курила и выпила всего бокал вина, а в качестве аперитива — апельсиновый сок. Когда пришла пора ехать домой, она не позволила Мартину ее отвезти. Они стояли рядом с его машиной и спорили — Урбан настаивал, а она в своей откровенной манере заявляла, что ни в коем случае ему не позволит. В это время мимо проезжало такси, и Франческа прыгнула в машину, прежде чем Мартин сумел ее остановить. Такси повезло ее по Хэмпстед-Хайстрит, а затем свернуло на Гейтон-роуд, а это означало, что Франческа могла жить как к северу от Хэмпстеда, так к востоку или даже к западу. Завтра вечером, подумал Мартин, он прямо спросит ее, где она живет. Почему он еще этого не сделал? Урбан почувствовал нечто похожее на стыд, когда подумал, что большую часть проведенного вместе времени говорил о себе, а она слушала с вниманием человека, уже испытывающего острый интерес к собеседнику. Естественно, он не привык к такого рода дружескому общению. Смешно думать, что его родители, или Гордон, или даже Норман Тремлетт будут, затаив дыхание, слушать его. Но только не Франческа. Это было ужасно лестно, приятно и весело, вызывало желание ее защитить — и отвлекало его от вопросов о ее жизни. Но завтра он обо всем расспросит.
На этот раз не в магазине, а в фойе Театра принца Уэльского. Именно так он строил все свои предыдущие отношения с девушками, довольно непродолжительные и неудачные, — сначала ужин, на следующий вечер театр, потом кино, потом опять ужин. А что еще делать? Франческа была так красива, что Мартин не смог сдержать свои чувства и выпалил, как только они сели на свои места:
— Ты выглядишь просто великолепно. Глаз не оторвать.
На ней было платье из розового панбархата, спадавшее мягкими складками, а на шее — ожерелье в виде крошечных розовых бутонов. Волосы подняты вверх, как у японки, а локоны скреплены длинными черепаховыми заколками. Непривычный макияж делал ее какой-то незнакомой, недоступной и необыкновенно привлекательной в сексуальном плане. От комплимента она слегка поморщилась.
