Когда Терехов и Александров выбрались на луг (Трубокуров отстал), они увидели процессию, хорошо знакомую и милую сердцу каждого воздухоплавателя. Плавно покачиваясь, бесшумно плыли над лугом один за другим серебристо-розовые в отсветах зари огромные — с железнодорожную цистерну — баллоны-газгольдеры. Каждый из них вели, поддерживая за короткие стропы, шестьвосемь человек. Впереди этой процессии размашистым шагом, немного раскачиваясь, шел высокий, широкоплечий старик. Издалека Александров принял его за академика Никольского.
— А вот и дед Дубников! — воскликнул Терехов. — Чудеснейший дед! Он у нас будет руководить наполнением оболочек. И, подбежав к старику, обнял его.
— Здорово, здорово, Михаиле! Рады тебе, дорогой! — разнесся по лугу бас. — Приходи ужо, как управишься. Дело рыбацкое есть… А с тобой кто?
— Знакомьтесь, — сказал Терехов: — пилот-воздухоплаватель Александров — Иван Михайлович Дубников!
Дед вытянулся, стукнул каблуками и прогремел:
— Старшина в отставке Дубников! Направляется с командой на старт с баллонами, заряженными гелием!
— Вольно! — машинально произнес Александров. — Здравствуйте, Иван Михайлович!
— Здравия желаю, товарищ Александров! — ответил старик и, схватив протянутую Александровым руку, сжал ее до хруста. Благодарствуем за то, что нашим делом приехали заняться… Как только внук доложил о вашем прибытии, сразу легче стало. Поучите нас!
— Ну, зачем же учить! — ответил Александров, любуясь могучим стариком. — Вы, очевидно, служили в воздухоплавательных частях?
— Так точно! На обороне Москвы стоял два года. Азы поднимал. И в первую империалистическую был в команде.
— В таком случае, мы с вами как бы однополчане, — улыбнулся Александров.
Ему захотелось продолжить разговор, но Терехов решительно увлек его за собой к усадьбе опытной станции.
Глава IV
ДНЕВНИК НИКОЛАЯ ДУБНИКОВА
Николай Дубников проснулся от резкого стука. Стук повторился, и он понял, что это хлопает створка рамы окна.
— Ветер начался, — проворчал он, поворачиваясь на другой бок. Но тут же вспомнил о том, что случилось сегодня на рассвете, и вскочил с постели. — Неужели опоздал на дежурство?
Однако часы показывали только пять пополудни, а дежурить ему сказали прийти в 8 часов вечера.
Все же ложиться Николаю больше не захотелось. Он подбежал к окну, отодвинул в сторону горшки и высунулся до пояса наружу.
Дом Ивана Михайловича Дубникова, у которого уже несколько лет жил Николай, взятый на воспитание после смерти его родителей, сторожке. Из окон дома открывался красивый вид, и сады села не загораживали степных далей после дождей, когда особенно чист промыты стекла. Их своей комнаты Николай отчетливо видел, например, ветряки опытной станции — а она находилась от села километрах в трех — и даже мог определить, работают они или нет. Хорошо была видна в такие дни и стартовая площадка на дне бывшего пруда и новый пруд, который образовался дальше, в балке.
