Но мужчины пристально за ним следят. Один направляет фонарь так, чтобы тот светил прямо в лицо Питеру, а второй не спускает с него глаз, пока мистер Бриз объясняется словами и жестами, как телеведущий, который пытается что-то продать детям. Но незнакомец только качает головой.
— Мне все равно, какие у вас бумаги, мистер, — отвечает он. — Я не пропущу вас с этой тварью через мои ворота.
* * *
Когда-то Питер был нормальным мальчиком.
Он помнит то время — многие события сохранились в памяти очень отчетливо. «Я клянусь верности флагу», и «Робин Бобин Барабек скушал сорок человек», и «Как хорошо уметь читать…», и «Когда мне будет шестьдесят четыре», и…
Он помнит дом с большими деревьями у дороги, помнит, как ездил на самокате по тротуару, отталкиваясь одной ногой. Личинку в банке — цикаду — и как она вылупилась, и зеленые крылья. Свою маму и ее две косички. Хлопья в тарелке, как наливал в нее молоко. Своего отца на ковре, как забирался ему на спину: «Куча мала!»
Он не разучился читать. Буквы по-прежнему складываются в слова и рождают звуки в его голове. Когда мистер Бриз его попросил, Питер неожиданно для себя сумел вспомнить номер телефона, и адрес, и имена своих родителей.
— Марк и Ребекка Рэббит, — сказал он, — дом 2134 по Оверлук-Бульвар, Саут-Бенд, Индиана, 46601.
— Отлично, — обрадовался мистер Бриз. — Великолепно!
А потом спросил:
— А где они сейчас, Питер? Ты знаешь, где твои родители?
* * *
Мистер Бриз разворачивает машину от баррикад Ларами и газует, выбрасывая из-под задних колес дорожный гравий. В зеркале заднего вида Питер видит, как в клубах пыли, подсвеченных красными габаритами, исчезают те двое с винтовками.
— Черт! — выплевывает мистер Бриз, хлопая ладонью по приборной панели. — Черт! Знал же, что нужно спрятать тебя в багажник!
Питер молчит. Он никогда не видел мистера Бриза таким сердитым, и это его пугает — красные пятна на коже мистера Бриза, запах взрослой ярости. Хотя он рад убраться подальше от ярких галогенных фонарей. Сложив руки на коленях, он смотрит на дорогу, пережидает молчаливое раздражение мистера Бриза, слушает, как шуршит шоссе под колесами и наблюдает, как под машиной исчезает бесконечный желтый пунктир дорожной разметки.
Он представляет себе, что машина пожирает эти желтые линии.
Со временем мистер Бриз, кажется, успокаивается.
— Питер, — говорит он. — Два плюс два.
— Четыре, — тихо отвечает Питер.
— Четыре плюс четыре.
— Восемь.
— Восемь плюс восемь.
