Время потеряло значение.
Иногда Расину развязывали руки для того, чтобы он мог ими подвигать. Поначалу перед этой процедурой, в целях страховки, на Вадима надевали ошейник. К ошейнику присоединяли прочную веревку, которую перебрасывали через блок. Ему делали массаж мышц верхнего плечевого пояса и растирали спину для профилактики пролежней.
Через пару недель Расин сильно ослаб, и мерами предосторожности стали пренебрегать.
Гаерский был молчалив и даже равнодушен. Он ни разу больше своим видом не показал, что имеет какое-то отношение к Вадиму, кроме того, к которому обязывала его работа.
Гаерский по-прежнему кормил его из ложки, правда, обычной пищей, которую готовили в больничной кухне. Но каждый раз при кормлении Вадим испытывал весь ужас, пережитый им в первый раз. Его начинало трясти уже при виде столика на колесах, который с беспечным видом катил перед собой санитар. Вадим непроизвольно сжимал зубы и начинал прерывисто дышать. Он старался, как мог, себя контролировать, но кошмарные воспоминания брали над ним верх.
Ему ни разу не ввели никаких успокоительных — их вводили там, несколькими уровнями выше.
Каждый день приходил Хван. Дважды наведывался шеф. Оба пытались наладить контакт. Но Вадим не проронил ни слова.
Ни одна из попыток выбраться не увенчалась успехом. Расстегнуть ремни было невозможно. Переместиться нефизическим способом или, как выражался Хван, экстериоризировать, он не умел, хотя тратил на попытки большую часть времени.
Часы в палате отсутствовали. Окна, располагавшиеся сзади, были закрыты плотными ролетами. Гаерский открывал их раз в неделю, когда производил генеральную уборку.
Обычно Вадим не знал, день сейчас или ночь, понедельник или пятница.
Прошло ещё недели три, прежде чем он надумал умереть.
Но однажды вдруг с потолка донесся голос Галаха.
— Эй, Расин… Ра-аси-ин!.. Ты меня слышишь?
Вадим вот уже два часа, как пребывал в неопределенном состоянии. Он бессистемно анализировал воспоминания, силясь заглянуть в ближайшее будущее, ища там приметы смерти, и находясь при этом в бредовом полусне.
— Где вы?.. — голос после длительного молчания был глухим. — Я вас не вижу…
Вадим щурил глаза, усиленно вглядываясь в плафон.
— Здесь я, — шепот раздался над самым лицом. — Не шуми.
Тут Расин увидел Галаха. Его полупрозрачная массивная фигура нависала прямо над кроватью.
— Ну, не думал, что тебе нянька понадобиться, — усмехнулся Галах. — Чего разлегся-то?
Вадим был слишком слаб, чтобы вспылить.
