Мятежник Хомофара | страница 5
— Я занят, — сказал Расин, стараясь, чтобы голос звучал мягко. Разве «по личному» нельзя обратиться к кому-нибудь другому? К тому же Портному хотя бы. Он что, пациентку посмотреть не в состоянии? Почему это все время доктор Расин?
— Если вы на консультацию, то извините, сегодня у меня не приемный день, к тому же с минуты на минуту на вызов уезжаю, — добавил он и вновь принялся за писанину.
— Господи… — простонала гостья. — Я ведь больницу вашу полдня искала…
Расин почти тотчас пожалел, что отказал женщине, но было тошно, тело сотрясала мелкая противная дрожь; хотелось, чтобы Семеныч предложил помощь, однако тот помалкивал.
Женщина втиснула в ординаторскую на удивление атлетическое тело, скривилась и беззвучно зарыдала. Семеныч отвернулся. Сергей принялся с интересом разглядывать четки.
— Умоляю вас, Вадим Борисович! — сказала вошедшая сквозь рыдания. — Мне посоветовали ни в коем случае не соглашаться ни на кого другого. Сказали, вы самый-самый лучший ампутатор.
Расин отодвинул историю.
— Что?!
Лиловый парик перестал вздрагивать. Вошедшая испуганно взглянула на присутствующих. Те были погружены в себя.
— Простите, Вадим Борисович… — Незнакомка прижала руки к груди, с тоской посмотрела на Расина.
От слез черты лица её потекли, как старинная фреска.
Надо её вывести отсюда, — подумал Расин, — пока не наговорила чепухи.
Он выбрался из-за стола, нетвердо прошагал мимо заплаканной гостьи.
— Пойдемте. — Расин открыл дверь. Дойдя до конца коридора, он остановился и громко, чтобы слышала идущая следом дама, спросил:
— Валя, машину не подали еще?
— Только что звонили, Вадим Борисович. Уже едут. Сказали, чтобы вы спускались.
Расин обернулся к женщине, развел руками:
— Извините, уезжаю. Приходите завтра.
Выйдя на улицу, Вадим сел в «Волгу». Водитель повез его в психиатрический диспансер.
Дрожь понемногу унялась, мир посветлел.
А не надо было ту женщину отшивать, подумал Вадим, — уж пять минут-то для нее как-нибудь нашел бы.
На посту в психиатрическом отделении его встретила немолодая медсестра.
— Здрасьте, — удивленно сказала она. — А мы-то думали, приедет брат Петра Сергеича.
— Михаил Сергеевич на операции, — сказал Расин. — Отведите меня сразу в палату.
Ему не хотелось встречаться с Петром Хваном. Это был человек неприятный — тяжелый и раздражительный. Он вечно был одержим какими-то псевдонаучными идеями, вроде изучения астрального тела. Иногда казалось, что Хвану совершенно наплевать на лечение больных, и будто он имеет к психиатрической патологии особый личный интерес. Недаром к нему приклеилось прозвище Инквизитор. Поговаривали, что Хван, использует какие-то изощренные методы психоанализа, бихивеаризма и медикаментозной терапии. Однако жалоб ни от пациентов, ни от их родственников на завотделением не поступало.