– Почему он? Почему сейчас? За что?
Младший Звягин матери не мешал. Тихо делал свое дело – связывал веревочкой отцовские руки, так и норовившие лечь вдоль тела. Ему хотелось прижаться к отцу – к плечу, к рукам, к груди, в конце концов. Прижаться и заскулить, тонко и жалобно: вдруг встанет? Встанет и скажет: «Вы это, мать ети, чего? Чего надумали? Живой я пока…»
Было неловко при матери, поэтому держался, прилаживал эту дурацкую веревочку. Ждал. Чего только ждал?
Немного спустя Зиновия Петровича переложили на снятую с петель дверь, уложенную на добротные табуреты, когда-то им и сбитые. Осталась официальная часть: гроб, справка, место на сельском кладбище и прочие ритуальные вопросы. Ими и предстояло заняться Степе Звягину.
Выйдя на улицу, он заметил, что к дому потянулись люди. В основном это были старухи. От одного их вида Степе стало нехорошо, поэтому он бросился в противоположную сторону, намереваясь обежать полсела, пока доберется до нужного места. По дороге его окликали, спрашивали, когда хоронить. Звягин отмахивался, что пока не знает, но все равно, как положено, на третий день, и продолжал свой путь. Шагая, Степа вспомнил, что даже не спросил у матери, как это произошло, когда именно. Он двигался целеустремленно, словно рассекал стоящее перед глазами изображение мертвого голого отца.
Ираида в это время тоже зря времени не теряла. Разбудила Ольгу, наказала из дома никуда не выходить, Вовку покормить и ждать, пока не вернется или она сама, или отец.
– А когда? – переспросила ничего не понимающая со сна Оля.
– Когда-когда, – огрызнулась Ираида Семеновна. – Откуда я знаю когда?
Ольга, привыкшая к материнским причудам, на ответе не настаивала. Но видя мать странно встревоженной, робко поинтересовалась:
– Куда ты, мама?
– Ниче, доча, – невпопад ответила Ираида. – И это переживем.
Девочка с недоумением посмотрела на мать, но спросить так и не решилась, видя, что той некогда. Как только за Ираидой захлопнулась дверь внизу, Ольга подбежала к окну, наблюдая за матерью с высоты второго этажа. Та вела себя странно: сначала заскочила в дом напротив, где жила ее подруга Таня, но пробыла там не час, как обычно, а пару минут, не больше; затем вошла в калитку второго соседского дома, но проходить далеко не стала, а что-то крикнула копошившемуся в огороде хозяину. Да и еще вот что: на голове матери был черный платок.
Ольга растолкала Вовку, отчего тот пришел в негодование.
– Я спать хочу, – закапризничал мальчик и перевернулся на другой бок.
