Лейни почувствовала столь непривычное ей головокружение. Как она проживет еще семь дней, прежде чем это произойдет вновь, – теперь, когда она знает, насколько прекрасен он на вкус?
– Элиот, мне действительно хотелось узнать, каково это – поцеловать тебя.
И вдруг стало понятно, что дальнейшие слова излишни. Элиот Гарвей был не похож на мальчиков, с которыми она раньше встречалась. Он не жалел ее и не пытался использовать. Он просто хотел поцеловать ее.
Вот так просто.
– Ты улыбаешься.
Конечно. Лейни была счастлива. Но не собиралась говорить ему об этом.
– Это неловкая улыбка. Я не знаю, что теперь делать.
– Не нужно ничего делать. Просто наслаждайся солнцем.
Правда? Светило солнце? Было невозможно разглядеть это сквозь великолепное сияние, которым теперь стал для нее Элиот. Он пульсировал в ее мозгу, сильно и мощно.
Воцарилась неловкая пауза. Внезапно Элиот нарушил ее:
– Еще сыра?
Как же это глупо – отвлекаться на приготовление пищи только для того, чтобы скрыть дрожь в руках. Лейни все равно не сможет ее заметить. Но это простое действие помогло ему прийти в себя.
Элиот не планировал поцелуй, однако это было хорошим разрешением напряжения, возникшего после их медового завтрака. Все, что он ожидал, – узнать Лейни получше. Получить ответ на некоторые вопросы. Он просто не понимал, что одним из таких вопросов был: «А какова она на вкус?»
Элиот тихо выдохнул.
Ему придется использовать все свои умения, чтобы собраться и произнести членораздельную речь. Он целовал множество женщин, но обычно они не лишали его способности разговаривать. Может, Элиот просто привык к тому, что поцелуи были более откровенными. Обычно все происходило легко и непринужденно. Вероятно, потому, что его привлекали женщины, которые точно были заинтересованы в нем. В его деньгах. Кто мог предположить, что на самом деле ему стоило целовать девушек, которые не были в нем заинтересованы?
Правда, идея о том, что Лейни Морган не испытывала к нему симпатии, вызывала напряжение. Без каких бы то ни было усилий она взяла его в плен так же уверенно, как сделала бы это с любой пчелой из своих ульев. Они могли считать, что свободны в своем выборе – куда и когда лететь, но это было не так.
После поцелуя Элиот вновь почувствовал себя живым. Он попытался вспомнить времена, когда пустоты внутри его не существовало, но не смог – казалось, она была с ним всегда. Подростком он прятал в ней весь юношеский страх, позже заполнял ее беспрестанными приключениями по всему земному шару, а сейчас она играла роль подручного хранилища для всех его профессиональных амбиций.
