Ольга выставила на стол несколько пачек йогурта и батон хлеба.
— Блин, не прокормишь вас всех! Все чего-то покупаю, покупаю, а как ни загляну в холодильник — там опять ни шиша!
— Экономить надо, — пробубнил Стасик с набитым ртом.
Он уже успел стащить два первых сырника и жадно жевал, несмотря на то что они даже не остыли. Настя подумала, что надо отложить на бабушкину тарелку следующие пять-шесть сырников, а то получится, что она их только для одного Стасика напекла…
— Как с такой оравой экономить? — прогудела Ольга. — Ты один жрешь за пятерых. А еще Машка и бабка. И Настька тоже не росой питается…
— Оль, я отдельно питаюсь. — Настя сделала невозможное — она возразила Ольге! Что это с ней?
— Ага, отдельно! А творог? — Ольга ткнула пальцем в сковороду, где румянились овальные кусочки теста. — Это я купила. Хотела по утрам есть. Вместо каши.
— Это бабушка попросила. Я Стасику говорила.
— Ну, конечно, бабушка… Короче, семеро по лавкам! И все — жрут! Как тут на летний отдых накопить? Все ездят, а мы что — хуже? — Ольга схватила свежеиспеченный сырник и засунула в рот.
Капля масла медленно стекла по ее подбородку прямо на воротничок Настиной зеленой блузки…
Один, два, три… Очень тянуло сказать, что, для того чтобы ездить отдыхать, нужно было искать другого мужа — такого, который нормально зарабатывает, а если уж не в состоянии работать никем, кроме охранника — сутки через трое, то не валяется на диване, пялясь на Настю, а ищет другую дополнительную работу, чтобы обеспечить семье хоть какой-то сносный уровень существования и какой-никакой отдых…
Ольга так не считала. Она была твердо уверена, что Стасик — настоящее сокровище и Настя ей завидует. О боги! И еще Ольга свято верила, что если бы Настя и бабушка не сидели на их шее, то она со Стасиком и Машкой ели бы каждый день черную икру большими ложками и проводили бы все выходные на Канарах…
Ольга вообще была личностью уникальной. Она умела виртуозно объяснить себе все, что угодно, и умела свято в эти объяснения поверить. Любую ситуацию она поворачивала к себе той стороной, которой было удобно повернуть для Ольгиного внутреннего комфорта, а остальные стороны просто игнорировались. То есть совсем не замечались.
Например то, что Настя жила с ними, Ольга воспринимала только как великую благотворительность со своей стороны и чувствовала себя героиней-меценаткой.
А то, что Настя имела такие же законные основания жить в этой квартире, не замечала. Как, впрочем, и Настиного альтруизма по отношению к их семье.
