— Я хочу, чтобы ты приняла мои условия, Виктория. Все и безоговорочно. Иначе, — Рино бросил взгляд в сторону Рассони, — я убью его раньше, чем собирался.
Меня трясло, как в лихорадке, зуб на зуб не попадал. Я смотрела на Армана и внутри все скручивалось в тугой узел жалости и безысходности. От того, что тот понял, где я, и от того, что сейчас страдал вдвойне, наверняка, считая, что я счастлива и что я добровольно пришла к Рино. Мой муж прекрасно помнил все, что было раньше и прекрасно меня знал. Словно в ответ на мои мысли я услышала хриплый голос Армана:
— Викки…зачем? Снова! К этому…подонку! Зачем?
Я проигнорировала Армана и повернулась к Рино.
— На что именно я должна согласиться? Чего ты хочешь, чтобы отпустить Армана?
С ужасом увидела, как Рино взял со стола один из кинжалов и метнул прямо в грудь моего мужа. Ухмыльнулся, услышав его вскрик, я сама вскрикнула, и мне показалось, что этот кинжал был предназначен мне. Как же так, Арман? Как же ты мог попасться? Я же сделала все, чтобы ты избежал мести этого маньяка, который возомнил себя Богом или палачом…
— Ещё одно твое слово без моего разрешения, ублюдок, и я воткну следующий кинжал тебе в глаз.
Рино схватил меня за локоть и прошипел мне в ухо, прекрасно зная, что Арман нас слышит.
— Ты станешь моей официальной любовницей. Не забитой и дрожащей, как сечйас. А довольной своей судьбой и своим мужчиной женщиной. В глазах общества, конечно. Я пока не решил, — оглядел меня с ног до головы, — буду ли я тебя трахать…Учитывая, что то, во что ты превратилась, неспособно возбудить нормального мужчину. НО даже если, — сжал сильнее мою руку, — я и захочу поиметь тебя, ты, Виктория Эйбель, молча раздвинешь передо мной ноги и будешь исправно стонать!
Вся краска бросилась в лицо. Я понимала, что он специально говорит это при Армане, чтобы ломать не только физически, но и морально. Убивать нас обоих. Только убивает он моего мужа, а я давно мёртвая и мне уже не больно. Господи, я так хотела, чтоб он разозлился и прикончил меня, потому что я знала — боль придет. Много боли. Я в ней утону, я буду в ней барахтаться, орать от бессилия, погружаясь в свой самый страшный кошмар — снова видеть и чувствовать Рино. Но я не могла смотреть на мучения того, кто сделал для меня непомерно много в этой жизни. В отличии от этого монстра, который сейчас диктовал мне унизительные условия. Я понимала, что мой отрицательный ответ станет смертным приговором для мужа и Рино хотел услышать этот ответ сейчас. Я медленно повернулась к нему и, чуть прищурившись, сказала:
