— Чиновника это ошеломило: — О, Господи! Ты ее чем-то обидела?
— Ума не приложу, — вслух размышляла жена, — разве что…
— Ну, ну? — настоятельно побуждал ее муж.
— Недавно, кажется, это было в среду, мне никак было не открыть окно. Она проходила мимо, и я ей крикнула: «Пани хозяйка, будьте так любезны, помогите мне открыть окно!» Но она дернула головой, поджала губы и пошла прочь. Не могла же она на это обидеться?
— На что же здесь обижаться? Тут ничего такого нет. Вероятно, это просто недоразумение. Но я тебя прошу — будь осторожна… Никакого неудовольствия. Мы маленькие люди, мы находимся в зависимости от домовладельцев и должны исполнять их волю. Только по-хорошему, спокойно. К хозяйке ты должна относиться почтительно. Мы не можем себе позволить выказывать гордость, ведь мое жалование слишком мизерно…
— Это верно, но ведь не говорить же мне ей «целую руку»?
— Конечно, нет. Терпеть не могу такого пресмыкания. Я хочу быть равным среди равных. Ты жена чиновника, никто не смеет тебя обижать.
1
На улице сгущаются сумерки, под зажженным фонарем на углу стоит группа подростков, обрывки их разговора доносятся до ушей чиновника, высунувшегося из окна.
— …говорит — знать ничего не знаю, тащи допуск, иначе и разговаривать не о чем.
— …его поставили правым полусредним, а он не потянул…
— …все без толку… но гоняли что надо…
— …что тут сделаешь, когда тебя все время опекают…
— …а ты мяч не держи, бей сразу…
— Мне противно смотреть на эту вашу мазню, — сказал горбатый подросток и презрительно цыркнул сквозь зубы слюной.
— Тебе хорошо говорить, — возразил ему долговязый юнец, — но если хочешь знать, такой мяч вообще не возьмешь.
— Гляньте, Бланка идет…
Через улицу перебегала девушка с высокой грудью.
— Иди к нам, мадам, дай полюбоваться! — крикнул горбун.
— Ишь какой, — сказала девушка, презрительно щуря глаза, — отвяжись от меня, понял?
— Пожалуйста, пожалуйста, — иронически раскланялся горбун, — передай от меня привет своим дражайшим предкам…
Девушка что-то ответила, но что — расслышать уже было невозможно. Горбун бросил ей вслед непристойное ругательство.
«Ну и народец, — ужасался в душе чиновник, — мне даже непонятно, о чем они говорят. Какое счастье, что мы живем в доме полицейского. Для таких убить человека ничего не стоит. Теперь вон сдвинули головы, наверняка сговариваются, как кого ограбить. Надо будет обратить на них внимание полицейского. Посадить бы их всех — и дело с концом».
