— Оди-и-ин! Ко мне! — срываешься и бежишь между кроватями, — У тебя пять минут. Жду зажженную сигарету.
— Две! — несется с соседней кровати.
Курева в батальоне не было уже давно, как, впрочем, и нормальной пайки. Колонны не привозили ни того, ни другого с середины октября, а после того, как умер Брежнев, колонны вообще прекратились на время. И вот, срываешься куда-то в ночь, зная заранее, что желание обдолбанного дедушки неисполнимо. Первое время Дубин исправно носился по казарме и окрестностям в поисках сигарет. И, порой, даже находил. Но, скоро понял, в чем смысл заповеди Великого Кормчего: «Чем хуже, тем лучше». Если удавалось принести сигарету, то сразу и другие требовали того же. В итоге, все равно получаешь по шее, представляешь грудь к осмотру, отжимаешься, и т. п. И вот, спустя несколько дней, Дубин выбегал из кубрика с показным рвением, а, закрыв дверь, спокойно шел на улицу в какой-нибудь темный угол, где, переждав минут десять, возвращался назад ни с чем. Перенеся неизбежную экзекуцию, ложился спать. Если задержаться на улице подольше, то можно и вообще избежать издевательств: часто по прошествии 30–40 минут все уже спали.
Однажды, будучи дневальным, он убирал офицерский кубрик, где удалось украсть несколько пачек «Столичных». С тех пор, на какое-то время, проблема потеряла остроту, он даже поделился трофеем с земляком из сапёрного взвода из своего призыва.
Но, с наступлением холодов, появилась другая, гораздо худшая напасть: ночью сильно подмораживало и вода в водовозке, в полном соответствии с законами физики, превращалась в лед. Случаи, когда наутро не оставалось ничего даже в питьевом баке, не говоря уже об умывальном, приводили всех обитателей кубрика во вполне законное бешенство. На кого оно было направленно, дело известное. Они с Салюнасом пытались искать выход: сначала Дубин пробовал растапливать снег на печке. Получалось плохо — мутная, малопригодная для умывания, жидкость едва закрывала дно бака. За дорогой текла река Логар. Однажды он выскочил туда, минуя посты, набрал полный бак, но, возвращаясь, напоролся на растяжку, слава богу, мина оказалась сигнальной. Пока его не осветило полностью, часовой таки стрельнул пару раз, не попал… Дождавшись Дубина у прохода, он двинул несколько раз прикладом в спину:
— Вы, падлы, совсем оху…! А если бы я тебя застрелил, урод! — такой эксперимент никто больше повторять не стал.
Скоро завелись вши. Они были практически у всех, только в разном количестве. Зачуханные молодые быстро набирали их по максимуму. Иногда на прожарке казалось, что одежда шевелится. Из-за одного такого насекомого Дубин лишился берета. Когда он лежал на своей кровати в верхнем ярусе эта жирная вошь стала спускаться на паутине вниз, прямо на Витька. Он заметил ее и вскочил как ужаленный. Отчаянно отмахиваясь и ругаясь, сержант стащил Дубина вниз и заставил разобрать и вынести постель на мороз. Тут из матраса и выпал злосчастный берет, Дубин чуть не заплакал, а Витя схватил его и уставился выпученными глазами:
