В это время в курительной комнате джентльмены продолжали осаждать Флитгейла расспросами, касавшимися тех аспектов жизни древних хурритов, которые явно не предназначались для женских ушей. Особенно любопытствовал виконт Болингброк, за столом в основном хранивший молчание, а тут вдруг обнаруживший себя большим любителем фривольных историй. От описания некоторых находок виконт захихикал и стал похож на школьника, тайком рассматривающего неприличные открытки. Флитгейл, Брюстер и граф снисходительно улыбались его реакции, барон фон Мюкк и князь Урусов хранили презрительное молчание.
– Да, дорогой мистер Флитгейл, после ваших рассказов страшно захотелось побывать в Турции. Вам не доводилось, джентльмены? – осведомился полковник.
Никто не ответил ему. Гай невзначай бросил взгляд на фон Мюкка, но тот как раз в этот момент отвернулся к настольной зажигалке и прикуривал сигару – он казался совершенно сосредоточенным на этом занятии и мог вовсе не расслышать вопроса, хотя при командном голосе Брюстера это было практически невозможно.
– Не доводилось. Пожалуй, я бы не прочь. Однако, по правде говоря, я предпочитаю места более цивилизованные, безопасные во всех отношениях, – сказал Болингброк.
– Что же, в таком случае вам не стоит ехать туда, – согласился Флитгейл.
– И всё же, джентльмены, путешествия – это настоящее занятие для англичанина! Ах, простите, господин Урусов. И вы, барон… Вы ведь тоже, в какой-то мере – путешественники, не так ли? – хохотнул Брюстер, – но англичане, согласитесь, – нация моряков и первооткрывателей!
Бёрлингтон сделал просительный и, в то же время – предупреждающий жест, словно умоляя Брюстера проявлять бóльшую деликатность. Урусов же спокойно ответил:
– Увы, я страдаю морской болезнью.
Барон фон Мюкк нехотя сообщил, что не находит в морских путешествиях ничего приятного, и со всем почтением оставляет эту привилегию британцам.
– Да, да, о чём я и говорю. Даже штатский англичанин в душе неравнодушен к морю. Вот, и наш покойный друг, барон Фицгилберт, он тоже служил морской славе Британии.
– Ах, какое печальное происшествие. Какая потеря для Англии! – запричитал Болингброк. – Мы все хорошо знали его, и эта потеря просто невосполнима!
– Да, ужасно, ужасно! – подтвердил Бёрлингтон, досадуя, что разговор опять коснулся столь неприятной темы.
– Послушайте, джентльмены, а ведь было бы забавно устроить нечто вроде детективного спиритического сеанса, воззвать к душе покойного, и спросить его – кто убийца. Странно, что нашим доблестным полицейским ещё не приходила в голову столь блестящая идея!
