Поэтому, сразу после разговора с «медными котелками», обозленный Трумэн пригласил к себе генерала Гровса, желая узнать последние новости из лабораторий Лос-Аламоса.
— Я с большим уважением отношусь к той ученой компании, что трудится в Нью-Мексико под вашим неусыпным контролем, генерал. Вы постоянно говорите, что там собраны самые лучшие умы мира, работающие на благо нашей великой страны. Со средины апреля они постоянно твердят, что стоят на пороге открытия, способного перевернуть весь мир, но мне очень не терпится узнать, когда же конкретно наше прожорливое дитя даст результат!? — С места в карьер поинтересовался Трумэн, едва только Гровс переступил порог его кабинета.
— Если бы вы спросили меня про пушки и снаряды, про число солдат, охраняющих их лабораторию или степень секретности, я бы дал вам исчерпывающую информацию, сэр. Однако, что касается формул и рассуждений о способах расщепления атомного ядра, то здесь я бессилен. Все они подобны мантрам и заклинаниям индейских шаманов, которые мы слышим, но не можем познать их смысл и способ действия.
— Вы очень верно сказали, Гровс. Смысл их слов нам совершенно непонятен, и приходится верить этим яйцеголовым господам на слово. Я был бы совсем не против поверить на слово этим уважаемым джентльменам, если бы цена этого слова не упиралась в астрономическую сумму — два миллиарда долларов. Это очень высокая цена ничем не обеспеченного слова, вы не находите, генерал?
— Готов подписаться под каждым вашим словом, господин президент, если бы разговор шел только о новом виде танка, самолета или подводной лодки. Однако в Лос-Аламосе создается оружие, которое обеспечит нашей стране мировое господство на долгие годы, — многозначительно сказал Гровс, но Трумэн отмахнулся от его слов как от надоедливой мухи.
— Все это красивые слова. Покажите мне эту бомбу, явите мне её мощь, дайте пощупать товар руками!
— Хочу напомнить вам, мистер президент, что у вашего предшественника был особый нюх на новые виды вооружения. Только благодаря его прозорливости, с конца тридцать девятого года мы раньше всех стали на смену линкорам строить авианосцы. Уверенный в правильности своего выбора, он продавил сопротивление конгресса и сумел выделить на эту программу миллионы долларов. Только благодаря президенту Рузвельту, мы встретили войну с Японией, имея свыше пятидесяти авианосцев различной модификации, что позволило нам удержать контроль над Тихим океаном даже после ужасной трагедии Перл-Харбора. Точно также я уверен в правильности выбора президента Рузвельта относительно атомного проекта. Он весьма необычен, фантастичен, но именно он гарантирует Америке мировое господство в ближайшее время.
