Тол вошел в кабинет, и его брови удивленно взлетели вверх, когда он увидел Грега Ла Ту.
— Я думал, мы договаривались встретиться вчера…
— Так где ты был? — пробурчал Ла Ту. — Проспал? Значит, так. Я получил информацию по завещаниям. Оба изменены…
— Что ж, это подозрительно.
— Дай мне закончить. Нет, не подозрительно. Они не оставили все свои деньги какому-то гуру, который взял под контроль их разум. У Бенсонов детей не было. Поэтому они добавили в завещание несколько благотворительных фондов и создали фонды для нескольких своих племянников и племянниц, на обучение в колледже. По сотне тысяч долларов каждый. Ерунда. Дочь Уитли ничего от них не получила.
Далее, сами Уитли, по прежнему завещанию, оставляли дочери треть своего состояния. Она получает столько же и по новому завещанию, но может получить больше, если займется созданием семейной библиотеки Уитли. Короче, завещания отпадают. Та же история со…
— …страховками.
— Именно это я собирался сказать. Страховка Бенсонов идет на уплату некоторых долгов и на вознаграждение ушедших на пенсию сотрудников его компаний. Двадцать, тридцать тысяч. Нет там ничего подозрительного… Что нашел ты?
Тол рассказал о докторе Шелдоне, кардиологе, потом о Дехоивене, Мак и Центре поддержки кардиологических больных.
— И Бенсон, и Уитли — пациенты Шелдона? — тут же спросил Ла Ту.
— Нет, только Уитли. То же — и с Центром поддержки.
— Нам нужна связь, как я и говорил. Что-нибудь…
— Вроде бы одна есть, — быстро вставил Тол. — Наркотики.
— Что, старики толкали наркоту?
Тол рассказал о «Люминаксе».
— От него человек одновременно становится сонным и счастливым. Может принять неправильное решение или согласиться на самое дикое предложение.
— К примеру, вышибить себе мозги? Чертовски хорошее предложение.
— Если принять тройную дозу…
— Ты думаешь, кто-то «накормил» их «Люминаксом»?
— Возможно, — кивнул Тол. — Консультант из Центра поддержки кардиологических больных уехала из дома Уитли в четыре часа. Они умерли около восьми. Достаточно времени для того, чтобы кто-то заехал к ним в гости и попотчевал «Люминаксом», скажем, растворенным в спиртном.
— Ладно, Уитли его принимали. А Бенсоны?
— Их кремировали на следующий день после смерти, помнишь? Мы никогда не узнаем.
— Ладно, твоя… как ты там ее называешь? Теория?
— Теорема.
— Состоит в том, что кто-то подсыпал им этого дерьма? Но кто? И почему?
— Эта часть мне еще не известна.
— Эти части, — поправил его Ла Ту. — Кто и почему. Две части.
