— Уитли.
— Воскресные самоубийцы? Да, хорошо. Вылетело из головы. Не привык к расследованию самоубийств. — Мощная рука Ла Ту взяла со стола другой документ, и детектив начал его читать.
— Ты говорил, что там, возможно, была горничная, оставившая перчаточные следы, и следы от колес.
Ла Ту не сразу понял, о чем речь. Потом кивнул.
— И что?
— Посмотри. — Тол протянул Ла Ту третье из найденных у Уитли писем. Адресовалось оно Эсмеральде Констанцо, приходящей горничной Уитли. Ее благодарили за службу и указывали, что в ее услугах более не нуждаются. В письме лежал и чек, на корешок которого вчера обратил внимание Ла Ту.
— Они хотели отправить чек почтой, — указал Тол. — То есть она не приходила в тот день, когда они умерли. Кто-то еще носил перчатки. И знаешь, что я думаю? С чего горничной надевать матерчатые кухонные перчатки, если ей нужно прибираться во всем доме? Нелогично.
Ла Ту пожал плечами. Его взгляд вернулся к документу на столе, потом вновь переместился на письмо, которое дал ему Тол.
— Отсюда следует, что приезжавшая микролитражка принадлежала не ей, — продолжал статистик. — Кто-то еще находился в доме или рядом с ним в момент их смерти.
— Ну, Тол…
— Есть еще кое-что. У обоих Уитли в крови — высокое содержание препарата, который продается только по рецептам. Препарат наркотический. «Люминакс». Но пузырьков с этим препаратом в доме не было. И их адвокат только что выполнял для них какую-то работу, связанную с имущественными вопросами. Возможно, они что-то изменили в завещании.
— Если собираешься покончить с собой, вносишь изменения в завещание. Здесь нет ничего подозрительного.
— А потом я встретил их дочь. Она вломилась в дом, что-то искала. Забрала неотправленные письма, но, возможно, искала совсем другое. Может, пузырьки «Люминакса». Не хотела, чтобы кто-то их нашел. Я ее не обыскал, в тот момент об этом как-то не подумал.
— Так ты говоришь о наркотиках?
— Возможно, она накачала их «Люминаксом», заставила изменить завещание, а потом уговорила покончить с собой.
— Да, возможно, — пробормотал Ла Ту. — Как в плохом кино.
Тол пожал плечами.
— А когда я упомянул про убийство, она дернулась.
— Убийство? Почему ты упомянул про убийство?
— Я имел в виду убийство-самоубийство. Муж повернул ключ зажигания и включил двигатель.
Ла Ту пренебрежительно хмыкнул, но Тол, не смутившись, продолжил.
— Плюс ее отношение.
— Знаешь, Тол, ты отправил ее родителей в морг. Ты знаешь, что с ними там сделали, не так ли? Располосовали ножами, изрезали пилами. Тут любой разозлится, можешь мне поверить.
