— Значит, паспорта у вас нет? — сухо отметил участковый. — Может быть, какой-нибудь другой документ? Студенческое удостоверение?
Все замолчали, с любопытством наблюдая странную сцену. Молодой человек поник рыжей головой.
— Нет у меня документов, — тихо произнес он и почему-то добавил: — И не может быть!
Последние слова не произвели на участкового ни малейшего впечатления.
— Значит, нет, — повторил он, не повышая голоса, и так же ровно спросил: — А где хозяин комнаты, врач Линевич?
Молодой человек молчал, явно смутившись. Краской залилось его юношеское веснушчатое лицо. Представитель милиции слегка ухмыльнулся:
— Не знаете? А как же вы сюда, в его комнату, попали? Он вас сам пустил?
Последнее прозвучало явно иронически, но молодой человек простодушно ответил:
— Да! Именно он и пустил.
— А потом? — терпеливо вел допрос участковый. — Потом куда он делся? Ушел, что ли?
— Нет, не ушел, — на этот раз твердо ответил молодой человек. Видно было, что терпение у него на исходе и что он уже готов на все, лишь бы избавиться от глазеющих соседей и от навязчивого любопытства участкового.
— Не ушел? Значит, он здесь?
Кругом подхалимски захихикали. Юноша сверкнул глазами и громко сказал:
— Да, он здесь!
— Где же? — потерял на минуту свою невозмутимость участковый. Он оглядел комнату, может быть ожидая увидеть труп исчезнувшего старика.
Юноша глубоко вздохнул, как бы собираясь нырнуть, и отчетливо ответил:
— Это я — доктор Линевич. Понятно?
Продолжение показаний Котова
Мой шеф и учитель Николай Иванович Орловский унаследовал кафедру терапии от выдающегося русского ученого и медика К. Старожилы нашего института утверждают, что в молодости Николай Иванович покорил сердце своего профессора смелым участием в экспедиции на Восток, в местность, пораженную бубонной чумой. Честь и хвала врачу Орловскому, два года прожившему среди чумных, облегчавшему их страдания и вырвавшему многих из когтей черной смерти!
Конечно, я в ту пору его не знал, да по возрасту, естественно, и не мог его знать. Мне кажется, что он всегда был вот таким — седым, морщинистым, сутулым. Нет спора, он — знаток своей области медицины и превосходный учитель: терпеливый, настойчивый и заботливый. Вот только в самые последние годы я стал замечать в нем новые черты: завистливость к успехам других и даже — собственных учеников, какое-то недоброжелательство и подозрительность к людям, легко наступающую раздражительность. Я помню, как меня больно задела его несправедливость к старику Линевичу. Николай Иванович уволил его из клиники только потому, что Линевич бесил его своими дилетантскими изысканиями.
