Ее спина, казалось, прилипла к его груди, так, что если бы он двинулся, она бы двинулась вместе с ним.
- Такая милая маленькая саба, - прошептал он и поцеловал в горячую щеку. - Просто сиди тихо, пока я играю.
Габи держалась из последних сил, в то время как он дразнил ее клитор, настолько медленно, возбуждая в естестве другой огонь, соперничающий с обжигающей болью в заду. Когда он ущипнул ее соски, боль и наслаждение, казалось, промчались подобно току между ее попкой, лоном, и грудями, подталкивая ее ближе и ближе к оргазму. Саба застонала, утопая в ощущениях.
Маркус безжалостно подводил ее прямо к краю, когда она не могла больше оставаться спокойной, когда она неудержимо извивалась вопреки его захвату, нуждаясь в том, чтобы кончить так сильно, что даже всхлипнула. Она распалилась... до предела. Каждое беспощадное поглаживание толкало ее ближе до тех пор, пока окружающий мир не исчез и осталось только ощущение рук наставника и жжение имбиря. Каждый раз, когда она подходила близко к краю, прикосновения Дома становились более легкими, удерживающими Габи у пульсирующей обжигающей пропасти.
Маркус уткнулся носом в щеку маленькой сабы, извивающейся на его коленях. Она парила на самом пике боли и наслаждения, и одного твердого касания было достаточно, чтобы послать ее с пронзительным криком через край. Слушать ее хриплые стоны было удовольствием, как и ее неспособность связать два слова вместе для выпадов. Мастер Z, проходя мимо, изучал ее в течение нескольких секунд, затем кивнул Маркусу.
"Это было совершенно необъяснимым выражением для владельца клуба, - подумал Маркус. - Почти обеспокоенный... испытывающий жалость". Отодвинув эту мысль в сторону, наставник вернул все внимание своей сабе. Ее отклик приводил его в восторг. Он мог бы заставить ее снять защиту, но как только отступил, она дала ему все. Он покусывал прелестный изгиб между шеей и плечом, чтобы добавить ей ощущений, и еще один низкий стон вырвался у нее.
- Умоляй меня, Габриэлла,- велел он в форме приказа. - Умоляй меня позволить тебе кончить.
Ах, на этот раз он, очевидно, зашел слишком далеко, поскольку она зарычала в неповиновении.
- Ты дашь все это, сладкая, - прошептал он и скользнул пальцем по налившемуся кровью клитору, слишком легко, чтобы отправить ее в полет, но достаточно сильно, чтобы увеличить дрожь ее бедер. Запах ее возбуждения смешался с легким ароматом ее кожи и волос. - Умоляй меня.
Ноздри стажерки расширились, и он рассмеялся. Упрямая маленькая саба. Такая искренняя в своем открытом неповиновении. Как давно у него не было такой сложной задачи? Маркус положил руки на внешнюю сторону ее бедер и сдвинул ее ягодицы вместе. Давление на корень имбиря увеличило жжение. Габи напряглась и издала хриплый стон.
