В деле о «Новике» откровенное показание обвиняемого, стоявшего по своей службе в курсе разных недостойных и бесчестных махинаций при приёме крейсера, играло большую роль. Долго борясь с собой, обвиняемый, решив, наконец, откровенно рассказать о своём участии в этих махинациях, грустно заявил мне «Убедили вы меня; я расскажу всё, что знаю, но предупреждаю, что ничего у вас не выйдет с этим делом. В нём замешаны лица покрупнее меня». Дело это в дальнейшем было передано судебному следователю и пошло обычным судебным порядком, но результаты его остались мне не известны.
Это дознание укрепило меня в положении офицера резерва, и я стал получать всё более крупные по своему значению дознания. Получив однажды большое дело о какой-то террористической группе, я только что стал разбираться в нём, как в мой кабинет вошёл начальник управления, вновь назначенный тогда генерал Бессонов, и, неловко замявшись, сказал мне, что он переменил решение и просит меня передать всё дело генералу Иванову. Оказалось, что генерал Иванов обиделся, что такое ответственное дело не было поручено ему, и упросил начальника управления передать ему это дело.
Дело о взрыве бомбы в «Северной гостинице» слишком известно, чтобы детально его описывать в моих воспоминаниях. Помню, как немедленно после взрыва М.И. Трусевич, захватив меня с собой, помчался в «Северную гостиницу», и мы приступили к производству формального дознания. При входе в гостиницу мы встретили растерянную администрацию, наряд полиции, и по грязной, залитой ещё струившейся водой после возникшего за взрывом разрушения и пожара парадной лестнице поднялись на третий этаж и вошли в разрушенный номер гостиницы, где заряжавшаяся террористом Покатиловым бомба взорвалась, пробила потолки и полы и убила его самого.
Мы приступили к осмотру и нашли паспорт и… кусок мизинца. Мне поручено было заняться обследованием паспорта, и я вскоре сделал интересное открытие: оказалось, что в нём заменены некоторые страницы соответствующими же, но из другого паспорта, страницами, аккуратно прикреплёнными металлическими скрепами. В дальнейшем это открытие привело к установке владельца другого паспорта и тех гостиниц, где проживал террорист и его пособники.
Я не стану описывать события 1905 года в Петербурге. Кто не знает их теперь хотя бы на основании целого ряда откровенных и достаточно полных описаний их в литературе, мемуарах и других записях современников? Мне было поручено производство дознания о беспорядках и вооружённом столкновении на Васильевском острове. Я помню, как в мой кабинет полиция доставила целый ворох вещественных доказательств, среди них красные флаги, револьверы и целый набор старых сабель с великолепными толедскими клинками, похищенными у владельца какого-то завода. Арестованных по этому делу было очень мало; между ними выделялся молодой, здоровый на вид еврей, лет девятнадцати, с довольно известной «издательской» фамилией. Еврея этого захватили на баррикадах. Ему угрожала смертная казнь. В это время генерал-губернатор Дм. Фед. Трепов вызвал меня к себе как производящего дознание об этих беспорядках. Взяв дела, я поехал в Зимний дворец, где временно тогда проживал Трепов. После целой анфилады зал меня привели в огромный кабинет с таким же преогромным письменным столом, за которым сидел мрачный, представительный, всемогущий тогда генерал. Я стал докладывать, и Трепов хмуро спросил меня: «Скажите ваше мнение, следует ли предать смертной казни обвиняемого?» Мне тогда совершенно ясно представилось, что обвиняемый этот, молодой еврей, никоим образом не является одним из лидеров восстания и захвачен случайно в группе лиц, укрывавшихся за одной из баррикад. Никого из крупных деятелей революционного подполья или вожаков в те дни захвачено не было, и, таким образом, хотя формально мой еврей был взят «с поличным» и по закону военного времени мог бы быть подвергнут смертной казни, эта кара не соответствовала его роли в событиях того времени и, пожалуй, только демонстрировала бы неудачные действия полиции. Я это и высказал генералу, добавив, что, по моему мнению, ведущемуся мной дознанию следует предоставить идти обычным путём. Трепов согласился со мной.
