— Что ты, купец, в своем ли уме? Богдашка Бельский теперь в опале… да и не боярин он вовсе. Разве не слышал?
— Не слышал, Иван Алексеевич, расскажи. А выпьем про кого сам хочешь.
— За боярина Бориса Федоровича Годунова, — подумав, сказал пристав, выпил водку и долго жевал жирную свинину.
Антони Марш терпеливо ждал, ибо знал повадки пьяного пристава.
— Послушай, купец, — начал пристав, перестав жевать, — народ-то озверел вовсе. Пушку приволокли, по Фроловским воротам хотели бить, да бояре вовремя спохватились, к народу вышли.
— А что хотел народ? — поправляя серебряными щипчиками фитиль у обгоревшей свечки, спросил купец.
— Богдашку Бельского казнить. Ну-ка, хозяин, налей винца, — пристав подставил стакан. — Хорошо больно винцо, крепко и духовито.
— За что же его казнить?
— Он смерть государю готовил… да народ не дал свершиться злому делу.
— А что бояре народу сказали?
— Бояре-то? Сказали, что опального Богдашку Бельского по царскому велению из Москвы вышлют. Просили по домам разойтись. Говорят, будто царский шурин Борис Годунов за своего дружка заступился.
— А скажи, Иван Алексеевич, как твоя дума, хотел ли вельможа Богдан Бельский царевой смерти?
Пристав посмотрел маленькими, как у кабана, хитрыми глазками на купца, потрогал бороду, погладил свой разбухший нос.
— Правда или нет, не знаю, а только люди князей Шуйских, народ поднимаючи, сказывали, будто Бельского казнить надобно. Ляпуновы-рязанцы против Бельского много кричали. — Пристав спохватился, что говорит лишнее, поперхнулся и долго молчал.
Но желание выпить взяло верх.
— Дай-кось, хозяин, еще винца-то.
Гостеприимный купец не жалел водки. Налив еще по чаше, он встал с кресла.
— За славного и храброго пристава Ивана Алексеевича, здравствовать ему еще сто лет!
Посидев с приставом Моргуновым еще час, английский купец узнал все, что хотел, о событиях в Московском Кремле.
Бывший опричник и любимец царя Ивана, великий мастер тайных плутней Богдан Бельский при поддержке своих единомышленников попытался воздействовать на царя Федора, упрашивая сохранить «двор и опричнину», как было при его отце. Как пояснил пристав Моргунов, намерения Богдана Бельского шли еще дальше.
Царица Марья с царевичем Дмитрием, пребывавшие в Угличе, должны были участвовать в его делах. Богдан Бельский, выбрав удобное время, когда бояре разъехались из дворца по домам обедать и отдыхать, приказал стрельцам закрыть Кремль. Бояр Никиту Юрьева и Ивана Мстиславского он хотел удалить от царя Федора и самому, опираясь на сторонников опричнины, стать первым человеком в государстве. Словом, готовил дворцовый переворот. Но кто-то предупредил бояр, и они, покинув мягкие постели, устремились в Кремль. Стрельцы не пустили их. У ворот произошла схватка, слуг у бояр было много. В Кремль пробились боярин Никита Юрьев и князь Иван Мстиславский с двумя слугами.
