- Ну и что! – с вызовом ответила Тана. – Одна – не останусь. А тебе твоё будет как собаке пятая нога! Можешь завести хоть целый гарем и клепать по отпрыску каждый день!
Как же она права. В груди вспыхнул и тут же погас маленький огонёк злости.
Мирем давно и плотно заселён. Каждый житель метрополии может родить одного и только одного ребёнка. Право на воспроизводство нельзя ни продать, ни передать по наследству, ни проиграть в карты. Его можно только реализовать. Обычная практика: при заключении брака супруги обязуются родить двоих детей, чтобы не один, а два раза воспроизвести себя.
Тана поднялась из глубоко кресла и демонстративно одёрнула платье. Боже! Как же она прекрасна! В тридцать восемь она сохранила великолепную фигуру первой красавицы в классе. В своё время пришлось не мало постараться, и даже свернуть пару носов, прежде чем Тана приняла предложение выйти за него замуж.
- Я пошла спать. – на миг Тана остановилась возле спальни. - Одна! Диван в твоём полном распоряжении.
Дверь с грохотом захлопнулась за её спиной.
Вот так, Откен залпом осушил бокал с вином, походя, пятнадцать лет счастливой семейной жизни коту под хвост. Отныне и навсегда дорога в супружескую спальню для него заказана. Тана вынесла самое суровое наказание – отлучила от тела. Даже на последок.
Откен попытался вытряхнуть из пустой бутылки хотя бы капельку вина. Облом. Откен с треском поставил бутылку на стол.
Какое горькое облегчение, когда самое страшное осталось позади. Конечно, знал: так оно и будет. Со всеми так. Без исключения. Но всё равно до последнего надеялся на чудо. Прошли те времена, когда жёны следовали за мужьями в ссылку в глухомань. Как хорошо, что Рума, шестилетняя дочь, не видела, как раз и навсегда разошлись её родители.
Да и зачем ей отправляться за ним в ссылку? Откен вновь взял пустую бутылку, но тут же поставил её на место. Такая женщина, как Тана, не останется одна даже с ребёнком на руках и без права на воспроизводство. Зачем ей ждать двадцать лет? Да пропади оно все пропадом!
Откен, прямо в ботинках, бухнулся на диван и уставился в потолок. В одиночку прикончил бутылку отлично вина, но алкоголь не принёс желанного облечения.
- Свет выключить!
Гостиная вновь погрузилась в темноту. Откен закрыл глаза. Пусть дорогое вино не принесло облегчения, зато оказалось отличным снотворным. Быстро, не замечая ничего вокруг, Откен уснул. Лишь забытые на столе свечи прогорели до самого рассвета. Но под утро, выбросив на прощанье тонкую струйку дыма, погасли и они.
