Тогда юноша, пустивший в него нож, бросился на землю и издал громкий, протяжный вопль ужаса. Что касается старого джентльмена, у него от страха заметно задрожали колени.
— Я вижу, что вы духи, — пробормотал он, запинаясь, — ибо ни один человек, рожденный женщиной, не имеет волос только на одной стороне лица, и такого круглого прозрачного глаза, и зубов, которые двигаются сами! Простите нас, о мои повелители!
Нечего говорить, как я обрадовался, услышав эти слова, и, конечно, тут же воспользовался этим неожиданно счастливым поворотом дела. Снисходительно улыбнувшись, я надменно провозгласил:
— Мы согласны даровать вам прощение. Теперь вы должны узнать правду: мы прибыли из другого мира, спустившись с самой большой звезды, которая светит ночью над вашей землей, хоть мы такие же люди, как и вы.
— О! О! — простонал в ответ хор изумленных туземцев.
— Да, мы прибыли со звезд, — продолжил я с милостивой улыбкой, сам удивляясь своей лжи. — Мы сошли на землю, чтобы погостить здесь и осчастливить ваш народ своим пребыванием в вашей стране. Вы видите, о друзья мои, что, готовясь посетить вас, я даже выучил ваш язык.
— Да, это так! Это так! — ответили хором туземцы.
— О, повелитель мой! — прервал меня старый джентльмен. — Только выучил ты его очень плохо!
Я взглянул на него с таким негодованием, что он испугался и тотчас же замолк.
— Теперь, друзья мои, — произнес я, — вы можете подумать, что после столь долгого странствия мы, встретив столь недружелюбный прием, пожелаем отомстить вам и поразить смертью того, чья святотатственная рука осмелилась бросить нож в голову человека с движущимися зубами…
— Пощадите его, мои повелители! — умоляющим голосом попросил меня старик. — Он сын нашего короля, а я его дядя. Если что-нибудь с ним случится, кровь его падет на мою голову, ибо отвечаю за него я.
— Можешь в этом не сомневаться, — отчетливо и злобно промолвил юноша.
— Вы, возможно, думаете, что мы не в состоянии вам отомстить? — продолжил я, не обращая никакого внимания на его слова. — Погодите, вы сейчас убедитесь. Эй ты, раб и собака, — обратился я к Амбопе самым свирепым тоном, на какой был способен, — подай мне заколдованную трубку, которая умеет говорить! — И я незаметно подмигнул ему, указывая на свой «экспресс».
Амбопа тотчас понял мою мысль и подал мне винтовку. Впервые в жизни я увидел на его гордом лице нечто похожее на улыбку.
— Вот она, о повелитель повелителей! — сказал он с глубочайшим поклоном.
