Он снова лег, но теперь подложив руку под голову и улыбаясь мне.
– Прости, – сказал он. – Ты, наверно, подумала, что я ужасно невежлив. Не знаю, что со мной произошло.
– Ничего, все нормально, – ответила я.
– Я почувствовал, что глаза просто слипаются. Ничего не мог с собой поделать. Похоже, это место заколдовано.
– О да, – согласилась я. – Заколдованное.
Вид у него был слегка обеспокоенный, хотя я и сейчас думаю, что он притворялся.
– Правда? В самом деле?
– Да, – сказала я. Мне нравится брать верх над мужчиной. – Я знаю это место.
– Да уж наверно, – сказал он. – Наверно, знаешь.
Его лошадь стала удаляться.
– Тебя это не беспокоит? – спросила я.
– Что? Лошадь? Нет. Она не отходит далеко от меня. Она мой самый лучший друг на свете.
– Твой лучший друг – лошадь? Наверно, потому, что ты не ладишь с людьми.
Он засмеялся, и, когда он смеялся, у его глаз собрались морщинки, и я подумала, что все же он старый.
– Это тебе опыт подсказывает? Ты права. Я не слишком общителен. Предпочитаю, знаешь ли, свою компанию.
– Я тоже, – сказала я.
Он искоса посмотрел на меня. Спросил:
– Если я подойду и сяду рядом, не набросишься на меня?
У него был такой вид при этом, что я рассмеялась:
– Нет. Не наброшусь.
Он на четвереньках подполз по колокольчикам и сел рядом, прислонившись спиной к мшистой скале. Между нами было не больше трех-четырех дюймов. Я чувствовала его запах. Аромат, свежий, но мужской. Он сложил руки за головой и смотрел на небо. В листве щебетали птицы. Знаю, ты думаешь, что я рисковала: лес вокруг и все такое. Но я чувствовала себя с ним в совершенной безопасности.
От него веяло такой добротой.
В лето 1670 неподалеку от Сиренчестера видели призрака; на вопрос, добрый он или злой, тот, ничего не ответив, исчез, испустив странный запах и мелодичнейший звук. Мистер У. Лилли[9] уверен, что это был фейри.
Джон Обри[10]
Пока Питер гулял с Тарой в Аутвудсе, дома, в «Старой кузнице», Зои ходила по гостиной, разговаривая по мобильному телефону, словно приросшему к уху. Она болтала со своим бойфрендом Майклом, пятнадцатилетним белым рэпером с душераздирающими прыщами на лице, увлекающимся фирменными тряпками и членовредительством. Эмбер прислушивалась к болтовне сестры, смотря диск с фильмом, который ее мать уже определила как «неподходящий», а Джози, стащив у Зои пузырек с лаком для ногтей, красила пальцы на ногах и заодно ковер. Женевьева безуспешно пыталась прибраться в комнате, несмотря на мешающих дочерей, когда услышала дверной колокольчик.
