– Тебе не надо уходить, – мягко сказала Тара. – Это я должна уйти.
– Нет, – возразил Питер. – Просто…
Он не хотел говорить ничего больше, не в силах придумать, что бы такого сказать, что не было бы воспринято как прямое осуждение возмутительного и до сих пор не объясненного поступка сестры. Он заставил себя встать:
– Слушайте. Мне нужно возвращаться. Дети. Рождество. Может, ты позже познакомишься с ними. Завтра. Что скажешь, пап, не хочешь завтра привезти Тару к нам?
– Хорошая идея. Ты не против, Мэри?
Никто не был против; не против потому, что это позволяло Питеру уйти сейчас.
Питер направился к двери, Тара последовала за ним. Она снова крепко обняла его и, стоя спиной к Деллу и Мэри, искоса посмотрела на него, будто давая понять, что хочет сказать ему что-то, не предназначенное для родительских ушей.
Он пожелал родителям счастливого Рождества. Потом грустно посмотрел на сестру:
– Счастливого Рождества, Тара!
– Боже мой! Счастливого Рождества, Питер!
Чтобы читать сказку, надо отождествлять себя с нею.
У. Х. Оден[3]
Уже начало смеркаться, когда Питер вошел в свою хибару. Дверь, разбухшую от сырости, по-прежнему заедало. С этим надо было что-то делать. Вот только он недавно уже разбирался с дверными петлями, из-за чего дверь теперь и заедало. Одно тянет за собой другое, обычно говорили у Мартинов.
Что бы там ни происходило с Тарой, Питер всегда с удовольствием возвращался к себе, к кутерьме детей и собак, в дом, разваливающийся и постоянно находящий новые способы требовать починки. Ему нравилось видеть Джека и девочек, которые увлеченно возились на ковре с игрушками, какие занимали или волновали их в данный момент. Он, в отличие от Женевьевы, всегда спокойно воспринимал кавардак, который устраивали дети. Но Жен была его избавительницей. Творцом его спасения.
Он отворил дверь в гостиную, и все подняли головы, оторвавшись от своих занятий. Жен с большими карими глазами и веснушчатым лицом, обрамленным непослушными темными кудрями; девочки, которые все были ее копии; собаки. Потом собаки вновь положили головы на ковер.
– Ну что, видел ее? – спросила Жен.
– Джек подстрелил крысу, – объявила Джози.
Питер движением головы показал Женевьеве, чтобы она вышла на кухню. Та встала.
– Вы собираетесь говорить о твоей сестре? – спросила Эмбер.
– Ага, – ответил Питер.
– Можно нам послушать?
– Не.
– Почему?
– Ну, знаешь… Жен, объясни, почему им нельзя послушать.
– Это больная тема для отца, – объявила Женевьева. – Он все расскажет вам о тете Таре после того, как поболтает со мной.
