Но есть в романе представители и другого, резко враждебного реакционного лагеря. Это омерзительно жестокий и тупой генерал Рихов. Это Янш, Грасник, Глинский, о которых многократно рассказывает Вернер Бертин. Они олицетворяют жестокий, грубый, захватнический дух пруссачества. Это они — конкретные виновники ограбления и бессмысленной гибели солдат. Они превращают войну в средство личной наживы. Они проводники идеологии пангерманизма, которая легла в дальнейшем в основу программы фашизма. Рисуя эти персонажи, Арнольд Цвейг показывает социальные слои, откуда черпали впоследствии свои кадры нацисты.
В романе «Затишье» не присутствуют непосредственно главные руководители первой мировой войны, которым уделено так много места в других романах Арнольда Цвейга. И тем не менее они здесь, незримые, за кулисами. Их присутствие выдает телеграмма генерала Лихова, который боится, что судьба событий на фронте решится без его участия, запросы по телефону генерала Клауса, который не хочет выпустить ни одной нити управления из своих рук и, руководя печатью, военной и тыловой, желает заранее подготовить мощный пропагандистский аппарат для борьбы с большевизмом. Об их присутствии свидетельствует далекая, но зловещая тень генерала Шиффенцана, представителя пангерманизма, идеолога тотальной войны.
Читатели 20-х и 30-х годов угадывали в этих образах знакомые им фигуры германских милитаристов: генералов Людендорфа, Клауса, Эйхгорна… Читатели 40-х и 50-х годов видят в них прообразы Шпейделя, Кейтеля, Гудериана и прочих столпов фашистской военщины, точно так же, как в промышленнике Шиллесе, мы узнаем не только Гуго Стиннеса, но и нынешних магнатов промышленности Западной Германии.
Разоблачение этих столпов империализма особенно остро звучит сегодня, когда в Западной Германии у государственного руля стоят снова те же силы, которые дважды на протяжении жизни одного поколения бросали Европу и мир в кровавую войну и привели Германию и немецкий народ к национальной катастрофе.
Вся эта бесконечная вереница людей сражается, действует, размышляет и спорит в момент, когда происходит движение огромных масс, не только в России и Германии, но и во всем мире.
Народы земного шара, подчеркивает Арнольд Цвейг, находятся в состоянии глубочайшего брожения, их сотрясают революционные бури, они охвачены все разрастающимися народно-освободительными движениями. Мир пришел к точке великого поворота. О твердую волю Ленина, говорит Арнольд Цвейг, разбиваются все происки врагов мира. Ленинский призыв к миру пронесся над человечеством. Он встречает отклик и сочувствие широчайших народных масс. Но империалистический лагерь не желает сдавать своих позиций, и в те самые дни, когда происходят переговоры о перемирии и мире, германские милитаристы, так же как и милитаристы Антанты, уже разрабатывают план кровавого вторжения в Россию, расчленения молодой Советской республики, насильственного отторжения от нее краев и областей.
