Она подумала, откусила ещё один кусочек и добавила:
– Да и кто знает, кто из нас старше…
– О грустном не будем! – перевёл я в шутку самую неприятную из тем. – Как тебе пирожок?
– Хочется облизать пальчики, – смахнула она крошку с полосатой юбки. – Но в твоём присутствии не буду, тем более после того, как я и так уже не сделала книксен и не засмущалась, потупив взор.
– Хорошего понемножку, – кивнул я. – Рад, что пирожок тебе понравился.
– Никто не умеет так испечь пирожок, как твоя жена, – откровенно сказала она.
– И никто не сможет съесть его с такой пользой, как вы, мои дорогие юные дамы, – ответил я комплиментом на комплимент. – С вашим-то опытом!
Мы рассмеялись. Она заложила в книге то место, на котором я её прервал, и мечтательно проговорила, глядя на прибегающие и тут же убегающие гребешки:
– Помнится, к пирожку прилагалась цветная открытка…
– Ты всё забыла, – укоризненно покачал я головой, одновременно пытаясь понять, как можно этой штукой сыграть в крокет, и вспомнить, как вообще играют в крокет, – если это действительно крокетная клюшка. – Был только пирожок, открытки не было. Удивляюсь, как человеку может быть мало пирожка?
– А вот и была! – торжествующе возразила она. – Красивая открытка с праздничным пожеланием: «Приятного аппетита!»
– Да нет же, открытка к такому пирожку не прилагается, потому что прилагать открытки к таким пирожкам не положено. На нём самом что-то обязательно написано, помнишь? Вспомни – там была настоятельная просьба к взявшему пирожок.
Она озабоченно взглянула на меня, но всё равно не вспомнила, несмотря на исчерпывающую подсказку. Помолчала и спросила:
– А на моём было что-нибудь такое написано?
– Прежде чем набрасываться на пирожок, – совсем успокоившись, наставительно поднял я указательный палец, – нужно убедиться, нет ли на нём какой-нибудь важной надписи. Это правило поважнее книксена и даже потупления взора. Чему вас только учат в школе? Нас, помнится, учили намного полезнее. Да и сидели мы парами – мальчик с девочкой, а не так, как вы, – девочки почему-то напротив мальчиков. И играли вы на перемене отдельно: девочки в одном конце двора, мальчики – в другом.
– Правильно, – подтвердила она. – Чтобы мальчики ненароком не увидели наших нижних юбок.
Я пожал плечами:
– У наших девчонок не было никаких нижних юбок.
– Ну, вот! – воскликнула она так, как восклицали все дамы, которым полагалось делать книксен и смущаться. – Вы даже это будете знать! В наше время о таких интимных нюансах и речи быть не может!
