– Ну, святые угоднички Божьи, признавайтесь, куда золотопогонников подевали? А? Что молчите?
В это время в монастырь вкатилась бричка, запряженная парой лошадок. На бричке в небрежной позе развалился комиссар полка Коган Илья Соломонович. Бричка остановилась, комиссар не торопясь вынул носовой платок и так же не торопясь протер пенсне, а затем уж сошел с брички и направился в сторону Крутова и монахов.
– Ну ты, с палкой, – обратился Крутов уже конкретно к отцу Тавриону, опирающемуся на свой посох и в упор смотрящему на него. – Чего насупился, как мышь на крупу? Прошло ваше время народ пугать карой небесной. Теперь мы вас пугать станем карой земной, а это куда уж поконкретнее будет. – И рассмеялся, довольный собой, поглядел на Когана: мол, вот я какой, полюбуйся, товарищ комиссар.
Глаза отца Тавриона засверкали гневом, но он, опустив взгляд, едва сдерживая себя, с достоинством, четко разделяя слова, произнес:
– Что вам от нас угодно? Потрудитесь объяснить, по какому праву вы врываетесь в обитель Божью?
Крутов в деланом изумлении поднял брови, повернулся к своим бойцам и подмигнул. Те засмеялись, один лишь Коган сохранял молчаливую брезгливость:
– Запомни, монах, – смеясь, сказал Крутов, – права мы ни у кого не спрашивали и не будем спрашивать: ни у Бога, ни у черта. – Потом, сразу посерьезнев, добавил: – А вот с тебя, черноризец, я спрошу: где ты офицериков укрыл? Да не вздумай отпираться, я сам видел, как они в сторону вашего монастыря шли.
Отец Таврион поднял строгий взгляд на Крутова и спокойно ответил:
– А я никого не видел. Извольте сейчас же покинуть нашу обитель.
Крутов уже собирался ответить на эти дерзновенные слова настоятеля, но тут неожиданно вмешался комиссар:
– Мне кажется, товарищ Крутов, у его высокопреподобия что-то со зрением случилось. Но мы это зрение ему поправим.
– А ведь ты прав, товарищ Коган, если человек не видит врагов революции, то он либо слеп, либо сам такой же враг. Я, вашу мать ети, – вдруг заорал Крутов, – весь монастырь наизнанку выверну, а золотопогонников найду.
При этих словах он соскочил с лошади и выхватил из кобуры маузер.
– Петров, Афанасьев, Собакин, обыщите храм. А вы трое со мной. Монахов охранять, чтоб ни один с места не тронулся. Если найдем офицеров, всю монашескую контру к стенке поставим.
И Крутов быстрым шагом направился к братскому корпусу. Комиссар продолжал брезгливо разглядывать настоятеля.
– Значит, не видели? Зубов! – позвал он своего возницу, вихлястого, развязного парня, явно уголовной наружности.
