В монастыре тайное быстро становилось явным, и, хотя донья Беатрис никому не говорила о своих планах, монахини скоро поняли, что означало повышенное внимание аббатисы к этой симпатичной девушке. И одна из них сказала Каталине, что они будут счастливы, если она останется с ними навсегда. А благородная дама, жившая в монастыре, потому что ее муж воевал где-то за морями, поведала Каталине, что с радостью стала бы монахиней, не связывай ее узы брака.
- На твоем месте, дитя, - продолжала она, - я бы попросила аббатису, чтобы она взяла тебя послушницей.
- Но я собираюсь замуж, - удивленно ответила Каталина.
- И всю жизнь будешь сожалеть об этом. Мужчины по своей природе грубы, злы, эгоистичны и неверны женам.
Взглянув на серое морщинистое лицо дамы и ее оплывшую фигуру, Каталина подумала, что ее муж, возможно, действительно не лишен недостатков, но мог привести аргументы, говорящие в его пользу.
- Как ты можешь колебаться, когда небесный жених открыл тебе свои объятья? - и дама положила в рот очередную конфетку.
В другой раз, в час отдыха, высокородная гостья ущипнула Каталину за щечку и, улыбнувшись, сказала:
- Я слыхала, в нашем монастыре скоро появится маленькая святая. Ты должна поминать меня в молитвах, ибо я большая грешница и могу попасть в рай лишь с твоей помощью.
Каталина испугалась. Она не хотела становиться ни монахиней, ни тем более святой. Она начала вспоминать как бы невзначай брошенные фразы, на которые ранее не обращала внимания. И с ужасом поняла, что все ждут от нее вступления в монастырь. В тот вечер она вошла в молельню аббатисы со смятенной душой. Волнение девушки не укрылось от глаз доньи Беатрис.
- Что случилось, дитя? - спросила она, неожиданно прервав Каталину, которая что-то рассказывала. Та вздрогнула и покраснела.
- Ничего, ваше преподобие.
- Ты боишься сказать мне? Разве ты не знаешь, что я люблю тебя, как родную дочь. Я надеялась, что ты питаешь ко мне хоть каплю привязанности.
Каталина разрыдалась, и аббатиса протянула к ней руки:
- Подойди ко мне и расскажи, что беспокоит тебя. Каталина подошла и села у ног аббатисы.
- Я хочу домой, - всхлипывая, прошептала она. Донья Беатрис замерла, но тут же взяла себя в руки.
- Разве ты не счастлива здесь? Мы делаем все, чтобы ублажить тебя. Ты всеобщая любимица.
- Эта любовь связывает меня по рукам и ногам. Я - как кролик, попавший в силок. Монахини, благородные дамы, все воспринимают как должное мой уход в монастырь. Я этого не хочу.
