Но вот собор наполнили торжественные звуки органа, и шум быстро стих. Из ризницы вышли священнослужители в дорогих ризах, надеваемых по самым торжественным случаям, подаренных церкви набожными благородными дамами. После мессы дон Мануэль и Каталина приняли святое причастие. И наступил долгожданный момент.
Дон Мануэль, расправив плечи, уверенный в своих силах, спустился по ступенькам к девушке, положил ей на голову руки и твердо, будто командуя солдатами, произнес требуемые слова:
- Во имя отца и сына и святого духа, я приказываю тебе, Каталина Перес, встать, отбросить ненужный костыль и идти.
Девушка, зачарованная его видом, испуганная, встала, отбросила костыль, шагнула вперед и с отчаянным криком рухнула на пол. Толпа взревела от ярости.
- Ведьма! Ведьма! - кричали мужчины и женщины. - Костер! Костер! Сжечь ее! Сжечь!
В едином порыве они подались вперед, чтобы разорвать несчастную на куски. Некоторые падали, и их безжалостно давили напиравшие сзади. Церковь наполнилась воплями боли. Епископ со сверкающими глазами вскочил на ноги.
- Назад, назад - прогремел его голос. - Кто посмел осквернить храм божий?! Назад, говорю я вам, назад!
И так страшно кричал он, что толпа застыла, будто перед ней разверзлась пропасть.
- Грех, грех! - ревел епископ, грозя горожанам сжатым кулаком. - На колени, на колени! Молитесь, чтобы вам простилось оскорбление, нанесенное святому месту.
И многие, рыдая, повалились на колени, а остальные, парализованные ужасом, не отрываясь, смотрели на извергающего громы и молнии епископа. Тишину нарушали лишь истерические всхлипывания женщин.
- Слушайте, слушайте, что я вам скажу, - властно, но уже без угрозы продолжал епископ. - Вам известны слова, с которыми пресвятая дева обратилась к Каталине Перес, и вы знаете о чудесах, происшедших в этом городе и взбудораживших ваши умы и сердца. Дева Мария сказала этой девушке, что ее излечит сын дона Хуана де Валеро, который лучше всех служил господу богу. В нашем грешном тщеславии я, кто обращается к вам, и мой брат дон Мануэль опрометчиво решили, что речь шла об одном из нас. И были жестоко наказаны за нашу самоуверенность. Но у дона Хуана есть еще один сын.
Толпа ответила веселым смехом.
- El panadero, el panadero, пекарь, пекарь, - закричали присутствующие. И постепенно их крики слились в ритмичный рев, скандирование: - El panadero, el panadero!
- Тихо! - вскричал епископ, и смех прекратился. - Смеетесь? Что может быть хуже смеха дураков! Господь бог требует от вас справедливости в поступках, сострадания к ближнему и смирения. Так-то вы чтите нашего господина? Лицемеры и богохульники. Грех, грех, грех!
