- Разве ты не боишься, что за все это придется расплачиваться? Возмездие за грех - смерть.
- Кто задает этот вопрос, епископ Сеговии или мой старый друг Бласко де Валеро?
- Я никогда не предал ни друга, ни врага. Тебе нечего бояться, если, конечно, ты не собираешься оскорблять нашу веру.
- Тогда я отвечу следующее. Мы приписываем господу богу великое множество добродетелей, но мне всегда казалось странным, что никто ни разу не упомянул о присущем ему здравом смысле. Я не могу поверить, что он создал столь прекрасный мир, не желая, чтобы человек наслаждался его творением. Неужели он сделал бы звезды столь яркими, дал птицам такие сладкие голоса, а цветам - нежный запах, если бы не хотел, чтобы все это несло нам радость. Я грешил перед людьми, и люди осудили меня. Но бог создал меня человеком со всеми человеческими страстями, и неужели он дал мне их только для того, чтобы я их подавлял? Он дал мне мятежную душу и жажду жизни, и я сохраняю слабую надежду, что создатель, когда придет мой черед предстать перед ним, простит мои недостатки и отпустит мои грехи.
Исповедь Доминго взволновала епископа. Он мог бы сказать бедному поэту, что мы посланы на землю, чтобы презреть ее прелести, устоять перед искушениями, подчинить себе желания плоти. Чтобы в конце жизненного пути лучшие из нас, несчастных грешников, были признаны достойными занять место среди небожителей. Но чего он мог достигнуть, убеждая Доминго? Оставалось лишь молиться о том, чтобы божья благодать открылась этому грешнику до того, как он отойдет в мир иной, и он успел покаяться в содеянном. В молельне повисло тяжелое молчание.
- Сегодня я послал за тобой не для того, чтобы наставить тебя на путь истинный, - сказал епископ. - Мне не составило бы труда опровергнуть эти рассуждения, но еще с семинарии я помню о твоем умении, жонглируя словами, превращать черное в белое и наоборот. И готов поверить, что большая часть твоей речи предназначалась для того, чтобы подразнить меня. У тебя есть племянница.
- Да.
- Что ты думаешь об этой истории, которая взволновала весь город?
- Каталина - добродетельная и правдивая девочка. И благочестивая католичка.
- Ты веришь в то, что ей явилась пресвятая дева?
- Теперь, - да, но сомневался до вчерашнего дня, пока она не повторила мне истинные слова девы Марии. Я сразу же понял, кто должен излечить ее, и побежал в монастырь, чтобы оградить тебя от скандала. Но твой секретарь указал мне на дверь.
