Каталина взглянула на костыль, лежащий у подножия лестницы, и заколебалась, не решаясь попросить незнакомку принести его. Но та будто и не слышала слов девушки.
- Хотела бы ты опять пользоваться обеими ногами, дитя мое, и снова ходить и бегать, как будто с тобой никогда ничего не случалось?
Каталина побледнела. Этот вопрос открыл ей истину. Незнакомка - не новая христианка, а мавританка: мавры, хоть и крещеные, поддерживали связь с дьяволом и с помощью черной магии творили разные чудеса. Не так давно в городе разразилась эпидемия чумы, и арестованные мавры признались на дыбе, что это дело их рук. Их сожгли на костре. Каталина онемела от страха.
- Ну, дитя?
- Я бы отдала все, что у меня есть, а у меня ничего нет, чтобы выздороветь, но даже ради возвращения любви моего Диего я не поступлюсь моей бессмертной душой, так как это оскорбило бы нашу святую церковь. - И, не отрывая взгляда от незнакомки, Каталина перекрестилась.
- Тогда я скажу тебе, как ты можешь излечиться. Сын Хуана Суареса де Валеро, который лучше всех служил богу, поможет тебе. Он возложит на тебя руки во имя отца, сына и святого духа, прикажет тебе бросить костыль и идти. Ты бросишь костыль и пойдешь.
Каталина ждала совсем другого. Слова незнакомки удивили ее, но женщина говорила с такой спокойной убежденностью, что девушка сразу ей поверила. Обретя надежду, девушка не отрывала взгляда от незнакомки. Она собиралась с духом, прежде чем задать распиравшие ее вопросы. А потом глаза Каталины расширились от изумления, а рот слегка приоткрылся, так как незнакомка исчезла. Она не могла уйти в церковь, потому что Каталина не спускала с нее глаз, она даже не пошевелилась, а просто растаяла в прозрачном воздухе. Каталина громко вскрикнула, и слезы, но уже слезы радости, вновь покатились по ее щекам.
- Это была пресвятая дева, - прошептала она. - Я говорила с ней, как могла бы говорить с матерью. Святая Мария, а я приняла ее за мавританку или даже новую христианку!
Ее охватило желание рассказать кому-нибудь об этой чудесной встрече. Каталина сползла со ступенек, взяла костыль, поднялась и захромала к дому. Лишь у двери она вспомнила, что там никого нет. Войдя, Каталина вдруг почувствовала, что очень голодна. Она съела ломоть хлеба, несколько оливок и запила их стаканом вина. Потом ей захотелось спать. Она присела на кровать с твердой решимостью дождаться матери и дяди Доминго. Ей так хотелось рассказать им обо всем. Но глаза стали слипаться, и скоро Каталина спала крепким сном.
